Перед началом Великой Отечественной войны Нижневартовск не был районным центром. В селе из двух улиц (сейчас это улицы Первомайская и Октябрьская в старой части города) проживало чуть более 400 человек. Центром тогда ещё Ларьякского района было село Ларьяк. Во всём районе насчитывалось порядка 4 тысяч человек. На фронт ушёл 561. Вернулось 116… Нефтяной столицей автономного округа Нижневартовск стал лишь в 1962 году, когда открыли Самотлор.
Выполнить задачу
В 1941 году на месте современного Нижневартовска стояло чуть больше сотни деревянных изб, клуб, школа, врачебный участок, были пристань, кустарный масло- и рыбзавод (с 1943 г.). А ещё непролазная грязь и никакого водопровода, канализации и связи. На домах висели плакаты: «Всё для фронта, всё для Победы!», «Смерть немецким оккупантам!», «Сметём с лица земли фашистских варваров». Часть жителей была неграмотна.
До начала войны Западная Сибирь не играла большой роли в добыче рыбы в СССР. Обь и Иртыш не соперничали с Каспийским и Балтийским бассейнами по количеству рыбы, а территория округа была экономически не развита. По мере утраты из-за фашистской оккупации рыбных ресурсов на Балтике, в Азово-Черноморском и Волжско-Каспийском бассейнах государству пришлось заново оценить возможности Сибири.
В 1942 году Совнаркомом СССР и ЦК ВКП(б), а затем и Омским обкомом ВКП были приняты соответствующие постановления о развитии рыбных промыслов и установлен план добычи рыбы по Омской области – 500 тысяч ц. План ежегодно рос.
Высоких показателей планировали достичь силами Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого округов. В рыбной отрасли округа трудилось тогда всего 350 рыбаков…
Нет жилья, есть работа
Увеличение плана поставило на повестку вопросы рабочей силы, орудий лова и оснащения флотом. Ларьякская моторно-рыболовная станция, входившая в состав Ханты-Мансийского рыбопромышленного треста, не могла обеспечить рыбаков всем необходимым. В итоге план 1943 года район выполнил всего на 86,5%. Не выполнили план и в 1944 году. В 1945 должны были добыть 20 400 ц рыбы. Выловили 17 574. А всего за годы войны район добыл 98 524 ц рыбы. Это был тяжёлый труд.
Рыбу сдавали на приёмных пунктах, которые размещали как можно ближе к местам лова. Там делали её первичную обработку, сортировали, солили разными способами и паковали в бочки. В плане значилась и отправка сырья на консервные заводы треста.
С началом войны борьбу на рыбном фронте взвалили на свои плечи женщины, старики и подростки.
Пароход «Орджоникидзе» доставил в 1942 году партию переселенцев. Значительную часть новосёлов составлял спецконтингент, ограниченный в правах и контролируемый НКВД. В основном это были женщины – 149 человек, 31 мужчина и 107 иждивенцев (преимущественно дети). Были в деревне и эвакуированные. Нижневартовскому рыбозаводу передали 287 человек. 181 из них – спецпереселенцы. Сюда же депортировали финнов, немцев, калмыков. Из 195 калмыцких семей в рыбной промышленности работали 122. Рыбозавод не успел построить для прибывших даже бараки. Предполагалось, что калмыки будут сами строить себе дома, но началась зима, а средств и материалов не было. Их расселили по квартирам местных жителей, по 12–14 человек. В условиях такой скученности осенью 1944 года в Нижневартовске началась эпидемия сыпного тифа. Работница рыбозавода М.В. Первухина вспоминала: «Помещения всех организаций были заполнены больными – и школа, и колхозная контора, и детские ясли, и больница. На дороге стоял карантинный пост-караул круглосуточный… Тифозных было очень много, медперсонал почти не выходил от больных…»
Опоздал – в тюрьму…
Рыбу нужно было не просто поймать. Её нужно было сохранить, а с этим были большие проблемы. Они трудно решались на протяжении всей войны. Главная причина состояла в том, что катастрофически не хватало соли. «В дни, когда привозили соль, люди не спали сутками. Старались засолить как можно больше рыбы и сдать государству. Дети также помогали взрослым в их работе. Разгружали баржи с солью. По 1-2 кг на каждого малыша давали, но и то, даже эта крохотная помощь детей чувствовалась уставшими людьми», – вспоминала М.В. Первухина.
Трудовая дисциплина на предприятиях по добыче рыбы была очень строгой. За опоздание на 5 минут – три месяца принудительных работ с вычетом 25% зарплаты, за второе опоздание – шесть месяцев принудительных работ с вычетом 25% зарплаты. За третье опоздание – полгода тюрьмы. «Очень трудным было военное время, не хватало еды, одежды, обуви. Летом рыбачили босиком до октября месяца, когда уже выпадал снег. И только в ноябре людям выдавали обувь, да и та едва прикрывала от холода. Жили в шалашах», – вспоминала Первухина.
Конечно, люди ждали вестей с фронта. Кроме официальных сообщений о ходе боевых действий, районная газета «Стахановец» публиковала письма с фронта. В номере от 18 декабря 1941 года было опубликовано письмо бывшего председателя артели «Вертэ-кос» А. Вергунова: «…Мне выпала честь быть героическим защитником любимой Родины. За время пребывания в рядах Красной Армии я повседневно заботился о том, как бы поскорее овладеть военным искусством и с оружием в руках выступить против фашистского зверя. Теперь эта минута настала. Я уверяю вас, мои дорогие колхозники и колхозницы, что возложенную на меня задачу выполню с честью. Я не пожалею ни сил своих, ни самой жизни, лишь бы отстоять честь и независимость своей Родины от напавших на неё фашистских собак».
Без выходных и отпусков
«Показательна судьба спецпереселенки Екатерины Кургановой, муж которой попал под репрессии и умер (впоследствии реабилитирован). Саму Курганову отправили в Сибирь. У неё было три малолетние дочери: Серафима (старшая, инвалид, у неё отнялись ноги), Нинель (13 лет) и Нина – ей было 4 года. Привезли семью в село Нижневартовское. Сначала всех людей с парохода поселили в клубе, потом расселили и отправили на работу, – рассказывает старший научный сотрудник МБУ «Нижневартовский краеведческий музей им. Т.Д. Шуваева» Юлия Ветюгова. – Екатерина Никифоровна пошла работать на рыбзавод. Работала без выходных и отпусков. Была бригадиром. На рыбзаводе труд был тяжёлым. Рыбы было много, ловили всё подряд, привозили на рыбзавод. Сортировали. Здесь же делали бочки. Рыбу укладывали в бочки, засаливали, закрывали. Приходил пароход. Женщины закатывали бочки на пароход. Зимой лёд заготовляли: выпиливали, потом на лошадях возили на завод для сохранности рыбы, закладывали лёд сеном. Вся рыба шла на нужды фронта.
Детей и подростков было много, все работали. В том числе и Нинель. Поначалу семье выделили угол в доме на два хозяина, спали на топчане. На нём Серафима лежала, кроватей не было. В одном углу жила Нинель с мамой и сёстрами, за печкой жила семья Мироновых, с другой стороны ещё одна семья. У Мироновых было шестеро детей, в семье Нинель четыре человека, и у другой семьи было двое детей. Долго так жили».
Нинель Васильевна вспоминала: «Есть во время войны хотелось, но такого голода не было. Паёк давали: сливочное масло и сахар. Рабочему давали хлеба 600 грамм, Серафиме как инвалиду 400 грамм, а иждивенцам 300 грамм. Хлеб мама разделяла на утро, обед и вечер. Себе отрезала, на работу брала».
Подавляющее большинство жителей Ларьякского района самоотверженно трудилось в годы войны, несмотря на трудности, жизнь впроголодь, бытовую неустроенность. Они, наверное, и представить не могли, что через несколько десятков лет после Великой Победы на берегу Оби встанут высотки, по реке пойдут скоростные теплоходы, и до теперь уже города Нижневартовска можно будет добраться на поезде и самолёте…