На СВО люди выбирают себе позывные. Так принято. И в целях безопасности, и для удобства. Кричать в рацию: «Алексей Поликарпович!» неудобно. Чаще придумывают короткие боевые прозвища. Например: Кот, Док, Гром. Кто-то подходит к выбору позывного творчески. Есть на СВО Мультик, Горыныч и Дирижёр. Кого-то просто величают по отчеству: Петрович, Михалыч. Наш корреспондент побеседовал с командиром огнемётного отделения с позывным Прометей.
Маленький солнцепёк
Виталий Сапрыкин, «АиФ-Югра»: Прометей, ты каждый раз «несёшь огонь»? Каждый выход на линию соприкосновения?
Прометей: Да, моё отделение идёт для усиления штурмовой группы и оказывает огневую поддержку. – Что такое современный огнемёт? – Это оружие – та же самая граната, только заряд термобарический. Это объёмный взрыв. Как я всем объясняю, это солнцепёк, только маленький. Есть осколочное оружие, у него поражающие элементы – осколки. А здесь высокая температура, в районе до 5 000 градусов, и перепад давления. Если осколок полетел, от него можно спрятаться в окопе, за стенкой. От термобарического заряда не укрыться.
– Принципиально за год СВО что изменилось?
– Наверное, мы стали более профессиональными. Когда год назад я сюда пришёл, смотрел на всё большими глазами. Всё было дико, жутко. Теперь опыта больше. Знаешь, куда идти, где спрятаться. Мне кажется, к этому нельзя привыкнуть, но отношение поменялось, проще стало. Уже без эмоций всё это воспринимается.
– Наверное, плохо. Эмоции в нас умирают... Становимся машинами, наверное. – Ты как-то сказал, что боишься на гражданку ехать. Не нравятся какие-то моменты там? – Возмущает отношение некоторых людей, которые там, в тылу. Чем дольше я здесь нахожусь, тем лучше это видно. Кто-то на этом деньги делает, кто-то пиар. Я сюда не за деньгами пришёл. Я на гражданке зарабатывал больше.
– А много встречал людей, которые за деньгами пришли?
– Есть такие.
– Заработали?
– Бывает, человек говорит: «Я пришёл сюда заработать». Но после того, как попадает в первую переделку, он говорит: «Мне такие деньги не нужны». Я считаю, что тот, кто говорит, что пришёл за деньгами, всё равно лукавит. Всё равно люди попадают сюда из-за патриотизма. Я уверенно могу сказать, что все вокруг меня – патриоты. Я с ними в бой хожу.
Шаг вперёд
– Военное братство действительно существует?
– Конечно. Это самые близкие, дорогие люди. Здесь же всё по-честному. Здесь фигу-то в кармане не спрячешь. Я уверен в тех, с кем ходил в бой, а ходил я со всеми.
– Когда на боевые идёшь, боишься?
– Не боятся только дураки. Сказать, что очень страшно, – ничего не сказать. Для того чтобы понять эту фразу, нужно рядом со мной находиться. Ужас, возможно, более ёмкое слово. Но главное, что ты находишь в себе силы сделать шаг вперёд. Стараюсь не думать о том, что убьют. Я уже убедился, что здесь мысли материальны.
– У тебя есть приметы?
– Да. Бриться перед боем нельзя. Фотографироваться нельзя. Не все в это верят, но я для себя понял. Это подтверждено.
– Есть примета, что у мёртвых нельзя брать ничего. Или это чтобы не мародёрили?
– Есть такая примета. Но я просто перед братом извиняюсь и говорю, что его вещь мне нужна. А трофеи – это святое.
– Здесь есть место романтике?
– Один раз на задании был прилёт. Снаряд разорвался близко. Я упал. Он разорвался. А лето, трава зелёная. Видимо, осколком траву покосило. Я голову поднимаю – вдалеке дымок поднимается, и запах скошенной травы. Я тогда подумал, что смерть пахнет скошенной травой. Сам потом этой мысли удивился... Мечтаю написать книгу. Но не будем загадывать.
– Родственники сильно переживают?
– Ждут, конечно, переживают. Стараюсь их поддерживать, не пропускать сеансов связи. Потому что если со связи пропадаешь, сразу у них мысли всякие в голову лезут.
– А коллеги помогают?
– Да. Защиту на танки передали. В Сургуте сделали. Я их попросил, по нашим чертежам сделали. Эту защиту называют мангалами, козырьками. Их на крышу ставят, и боковая защита.
– Какое пожелание ты бы передал людям от бойца штурмового подразделения на 2024 год?
– Мира. А с остальным разберёмся.