Примерное время чтения: 6 минут
277

Надежда Губарь: Плата за самостоятельность

– Почему лишаете прав? Да как это можно!

– Да что вы за мать такая, Рахимова! Дети вас только во сне видят!

– Неправда это. Опять соседка жалуется?

– Неважно, кто жалуется. Родительских прав вас лишать будем…

– Не отдам детей. Да вы не серчайте на меня, что кричу-то. Пройдите в дом, чаю попьем, все вам расскажу…

Женская мудрость

– Женщине, Раиса, красивой быть не обязательно, – любила говаривать бабка, – ей мудрой надо быть. Ведь что такое женская мудрость? Умение это великое. Чтобы мужчина твой видел то, что хочет видеть…

– А как это, бабушка?

– В нас, татарках, мудрость женская спокон веку заложена. Наши женщины умеют мужчине настоящими женами быть. Только за своих выходить-то замуж надо.

– А почему?

– Тьфу на тебя, глупая! Потому что татарских мужчин рожают и молоком кормят татарские женщины.

– И что?

– Думать надо, Раиска, а не глаза большие делать! – сердилась старая бабка.

Ей-то, восьмидесятилетней, можно было верить. Рябая да кривоногая она за удивительного красавца замуж вышла. И семья на удивление дружная и большая. Рая, говорят, в деда статью пошла. И глупостью тоже, как бабка говорит. Ну, нет у Раи жизненной сметки. Слишком она радостно на жизнь смотрит. И тайна, что любит простого русского парня Игоря уже почти слетает с приоткрытых губ. Но говорить об этом нельзя. Бабка говорит, что в их семье все будет традиционно и татарка выйдет замуж только за татарина.

– Давай тайно распишемся, Игорь, – просит в минуты свиданий Рая.

– Обязательно, Раечка, только не сейчас. Может, мои родители сговорчивее твоих окажутся. Нужно мне домой съездить, поговорить с ними.

– Может по телефону?! – предстоящая разлука кажется Раисе слишком страшной.

– Ну как такое по телефону?

Перед отъездом Рая решилась и отдала Игорю то, что должна была отдать мужу. Но ведь Игорь почти им стал…

Игоречек

По телефону Игорь говорил, что задержали дела. А Раиса, уже подозревая неладное, все еще тянула и не сообщала родным о том, что ждет ребенка. Верила в женскую мудрость.

Напрасно. Из дома ее в буквальном смысле поперли, подальше от позора. И Рая решила ехать к Игорю.

– Понимаешь, Рая, не получится у нас семьи. Рано все это и не вовремя как-то. Денег я тебе подкину, а с ребенком ты уж сама как-нибудь реши. Отдай кому, что ли…

– Да ты что, Игорь? – обмерла Раиса, – А впрочем ты прав, – холодно продолжила вдруг, – не получится у нас семьи. Вдруг бы ты и меня однажды отдать захотел?!

Сын, Игоречек, родился безотцовщиной. Рос то в торговой палатке за шторкой, то в баррикаде из стульев, пока мать мыла полы. Она старалась, как могла, Раиса. Мальчишке отдавала всю себя, работала везде, где брали, ничего не чуралась. Она только-только начала постигать, что же такое эта самая женская мудрость. Только мудрой приходилось быть для сына, а не для мужа.

С Русланом Раиса познакомилась на стройке, где работала маляром. Тихий с виду и очень правильный внутри, он нисколько не тяготился Раисиным «положением». Маленького Игорешку баловал. То машинку принесет, то чупа-чупс, то шарик воздушный. Душа Раисина теплела. Она часто вспоминала слова бабушки о том, что выходить замуж нужно «за своего».

– Может, Руслан-то и есть тот самый свой?! – думала ночами напролет.

Но пока он предложения не делал. Раиса тоже ничего не просила, не спрашивала. Даже, когда узнала, что снова беременна. Она просто ждала. Ждала, свято веря в свою женскую мудрость до тех пор, пока Руслан не пришел попрощаться.

– Денег накопил, к семье уезжаю.

– Надолго?

– Насовсем. У меня ведь семья большая, я не рассказывал. Четверо детишек…

«Пятеро», – вздохнула Рая, но промолчала. Поняла, что снова сглупила. Родившуюся дочку назвала Дашенькой.

Пустите на представление

Мария Петровна Вопилова работала на вахте Дворца культуры третий день, когда появился этот большеглазый мальчишка.

– Тетенька, правда, что сегодня театр приезжает?

– Да. Спектакль через час начнется, а что?

– Успею. – Одет он был плохо, несмотря на холод не застегнут и без шарфа. Шапчонка каким-то чудом не слетела с головы, так быстро испарился. А минут через пятнадцать дверь хлопнула и появились двое: большеглазый мальчонка приволок на себе круглолицую полуторагодовалую девчушку. И как только дотащить смог.

– Тетенька, пустите на представление, – глаза его сделались умоляющими, – Только денег нет у нас. Мамка на работе, на хлеб оставила, – Вздохнул, – Хлеб-то купил уже я…

– Это сестра твоя?

– Да. Дашутка. Она никогда не видела театр. Вы не бойтесь, она молчать будет, не крикливая она у нас.

Девочка тоже была одета кое-как, очевидно заботливыми руками брата. Сейчас стояла и волчонком смотрела из-за его ноги. Мария Петровна вздохнула жалостливо и укорила в мыслях непутевую эту мать, которая оставляет малышей одних. Парню на вид было не больше шести…

Все представление Дашутка сидела, затаив дыхание. Когда брат, наклоняясь, что-то шептал ей на ухо, улыбалась и хлопала в ладоши.

– Спасибо вам, тетенька. А можно мы еще раз придем? Мы тут недалеко живем, квартиру снимаем.

– Чего уж, приходите, – развела руками вахтерша, – Мать-то ваша где?

– На работе. Маляр она на стройке…– И мальчишка, взяв сестру на руки, медленно пошел по улице.


– Нельзя меня прав родительских лишить, не за что, – причитала Раиса, – Дети мои сыты-обуты. А что одни сидят, так куда же я их? Заявления я на детский сад подала, все как полагается. Так очередь же! Не пью я, не курю. Работа у меня постоянная. Так за что вы так судьбу мою сломать решили? Просто за то, что сама самостоятельная и деток самостоятельных ращу?

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах