В России меняются правила получения статуса бессрочной инвалидности. Законодатели обещают, что критерии станут более объективными. Проблемы, с которыми сталкиваются люди с ограниченными возможностями здоровья во время прохождения медико-социальной экспертизы (МСЭ), мы обсудили со Станиславом Кононенко, председателем Регионального общественного движения инвалидов-колясочников Югры «Преобразование».
Родиться заново
– Станислав Петрович, кажется абсурдной ситуация, когда человек, потерявший ногу или руку, должен ежегодно подтверждать свою инвалидность – конечность не вырастет. Зачем всё это?
– Есть стандарты признания человека инвалидом после получения травмы, заболевания и т.д. Приходится неоднократно обращаться в медико-социальную экспертизу. На практике очень редко после первого же обследования назначают бессрочную группу. Обычно уходит год, два, три.
Я сам более 40 лет являюсь инвалидом-колясочником. После перелома позвоночника I бессрочную группу инвалидности мне установили на третий год. Хотя было понятно, что я ходить не буду. Сейчас на группы практически никто не обращает внимания, потому что все мы имеем право на труд. И я тружусь. После травмы получил юридическое образование. Наверное, именно на то, чтобы человек как бы родился заново, переосмыслил, что он уже не будет прежним, приспособился к обществу, чтобы понять, насколько он состоялся, адаптировался в своём статусе, и даётся это время.
– Насколько может улучшиться состояние человека?
– С первых же месяцев необходимо максимально готовить человека к тому, какой у него будет жизнь. Предоставить восстановительное лечение, курортно-санаторное, протезирование и т.д. Считается, что у реабилитации должен быть результат. Раз государство потратило деньги на тот же протез или коляску, инвалид должен стать мобильным, получить образование (не все мы работаем по специальностям, которые получили до травмы), устроиться на работу.
Врачи-реабилитологи должны понимать, каким в связи с физическими ограничениями пациента будет результат через полгода-год. Когда врач не работает в этом плане, мы получаем иждивенца и в семье, и в городе, и в государстве. Человек просто живёт на пенсию и считает, что есть синичка в руках и не надо стремиться за журавлём. Это неправильно. Надо людей поднимать.
Если ампутирована рука или нога, очень редко дают I группу инвалидности, потому что есть возможность реабилитации, протезирования. Но всё нужно делать грамотно. Функционал мышц подстраивается под первый протез. Как врач-протезист его подстроит, так и будет. Если плохо сделает – человек в итоге пересядет в коляску. А если всё хорошо, инвалиду могут снизить группу. Например, со второй перевести на третью.
– Кто обеспечивает инвалидов протезами? Насколько они современны?
– Есть федеральный закон, по которому инвалидов обеспечивают протезами. Конечно, если человек на коляске, его нельзя поставить на ноги. Ну нет у нас пока производств, где бы массово изготавливали биоактивные нанопротезы и т.д. Но участникам СВО с ампутацией после ранения предоставляют новейшие разработки. И есть случаи, когда бойцы после протезирования возвращаются в свои подразделения. Это говорит о том, что человек заточен на какую-то отдачу государству. И государство понимает, что нужно таких людей максимально поддерживать и реабилитировать. Мы в своё время, конечно, и не мечтали о таких нанопротезах.
Услуга услуге рознь
– Многие югорчане живут в удалённых поселениях. Среди них есть и инвалиды. Где и как они проходят МСЭ?
– Лет 10 назад началась так называемая оптимизация системы здравоохранения. Поселковые поликлиники и больницы убирали, объединяли в районные. Считалось, что модернизация позволит реструктуризировать систему, уменьшить расходы и т.д. Прошло лет пять, и мы снова начали строить фельдшерско-акушерские пункты. Оказалось, что человеку, особенно с инвалидностью, добраться до центра, где можно пройти обследование, очень проблематично.
Да, сейчас МСЭ можно проходить дистанционно: не вставая с дивана, всё оформить, подписать, согласиться с мнением медиков. Но у нас часто люди не соглашаются. И они имеют право присутствовать на комиссии лично, высказать своё мнение.
Был случай года полтора назад. Не помню в подробностях, но суть в том, что женщина-инвалид из отдалённого поселения поехала в райцентр в больницу. По приказу Министерства транспортной связи транспортная услуга подразумевает вход человека на территорию вокзала, посадку, например на пароход, и высадку в пункте назначения. В речпорту в Ханты-Мансийске есть набережная, дебаркадер, чтобы, если уровень воды опустится, можно было спокойно загружаться.
Женщину транспортировали в город как лежачую. И обратно тоже. Донесли до трапа теплохода, передали команде, до посёлка доставили. Но там никакой пристани, никакого порта и дебаркадера нет. А уровень воды упал, протоки почти обмелели, подъём по берегу метров 100 вверх под уклоном. Что делать? Носилками её надо было переносить. Но никто не связался заранее с администрацией, чтобы та нашла двух-трёх-четырёх мужиков, которые бы взяли эти носилки и занесли. Женщину под руки тащили по склону горы. Она упала. Потом написала жалобу. Мы её проверили, всё соответствует.
Понимаете, нет комплекса предоставления услуги. Вот, например, поездка в Москву. Меня, колясочника, сопровождают сотрудники в аэропорту, оказывают помощь при погрузке в самолёт, в полете бортпроводница и экипаж сопровождают, идет оповещение служб аэропорта Москвы, во Внуково меня встречает амбулифт – машина, которая доставляет меня до санпропускника, и дальше я еду сам. Вот это называется комплекс услуг. А здесь недоработка. Есть разница между посёлком и городом. Сегодня мы нашли причину. Но пройдёт год-два, и всё забудется, и опять мы встретимся с такой проблемой.
Когда вы садитесь в автобус, поезд, самолёт или теплоход, вы везде можете ознакомиться с правилами перевозки пассажиров и багажа. Но нигде не увидите правил перевозки людей с инвалидностью. А ведь в 2015 году отраслевыми министерствами и ведомствами России были разработаны порядки обеспечения транспортной доступности для маломобильных групп и инвалидов. На основе этих порядков в округе необходимо разработать и утвердить правила перевозки таких пассажиров с учётом региональных особенностей. Эти правила должны быть доступны для ознакомления всем.
Сейчас на уровне региона создана рабочая группа по обеспечению условий доступности объектов и услуг. В неё входят в том числе представители разных общественных организаций. Участники группы вносят предложения по нивелированию всех этих проблем. И работа даёт свои плоды. Например, в Ханты-Мансийске делают тёплые остановки, но все они с выступами. Потом приходится делать пандус, чтобы мог человек на коляске заехать. В этом году новая остановка сделана уже в «ноль».
Исполнители есть, а результат?
– Как, на ваш взгляд, нужно выстроить цепочку работы, чтобы точно знать, что для реабилитации человека сделано всё возможное и есть эффект?
– Надо повышать квалификацию врачей-реабилитологов. Они должны выстраивать процесс реабилитации для каждого конкретного человека с момента, когда он впервые появился на МСЭ. Отмечать, что сделано: образование получено, санаторно-курортное лечение получено, протез есть. И в конце врач-реабилитолог должен написать в последней строке «исполнение» в ИПРА (это индивидуальная программа реабилитации и абилитации инвалида, в которой прописаны мероприятия, помогающие максимально восстановить или компенсировать утраченные функции организма. – Прим. ред.), что человек социализировался. То есть он не просто инвалид, а у него есть специальность, он трудоустроен, получает зарплату и т.д.
Есть случаи, когда бойцы после протезирования возвращаются в свои подразделения.
Должно быть движение. А у нас пишут: нуждается/не нуждается. Остальное под кодировку, а она непонятна для обычных людей. И в строке «исполнение» нет никаких отметок. Исполнители есть, а исполнения, то есть результатов, нет. Пока мы не увидим вот эту последнюю строку заполненной, мы не сможем осознать весь процесс реабилитации человека и КПД не получим от вкладов бюджетных средств в работу всех служб.
Досье
Станислав Кононенко родился в 1957 году в г. Драбов Черкасской области.
Окончил Полтавский инженерно-строительный институт по специальности «автомобили и автомобильное хозяйство». После травмы переехал в Ханты-Мансийск. Получил юридическое образование в ЮГУ. Общественный помощник уполномоченного по правам человека в Югре. Защищает права людей с ограниченными возможностям здоровья. Член Общественной палаты Югры III, IV, V составов.
Награждён памятной медалью имени Н.М. Гиренко,
медалью Уполномоченного по правам человека РФ «Спешите делать добро», Знаком отличия РФ «За благодеяние»,
почётный член Общественной палаты Югры.
