Перед началом Великой Отечественной войны Нижневартовск не был районным центром. В селе из двух улиц (сейчас это улицы Первомайская и Октябрьская в старой части города) проживало чуть более 400 человек. Центром тогда ещё Ларьякского района было село Ларьяк. Во всём районе насчитывалось порядка 4 тысяч человек. На фронт ушёл 561. Вернулось 116… Нефтяной столицей автономного округа Нижневартовск стал лишь в 1962 году, когда открыли Самотлор.
Выполнить задачу
В 1941 году на месте современного Нижневартовска стояло чуть больше сотни деревянных изб, клуб, школа, врачебный участок, были пристань, кустарный масло- и рыбзавод (с 1943 г.). А ещё непролазная грязь и никакого водопровода, канализации и связи. На домах висели плакаты: «Всё для фронта, всё для Победы!», «Смерть немецким оккупантам!», «Сметём с лица земли фашистских варваров». Часть жителей была неграмотна.
До начала войны Западная Сибирь не играла большой роли в добыче рыбы в СССР. Обь и Иртыш не соперничали с Каспийским и Балтийским бассейнами по количеству рыбы, а территория округа была экономически не развита. По мере утраты из-за фашистской оккупации рыбных ресурсов на Балтике, в Азово-Черноморском и Волжско-Каспийском бассейнах государству пришлось заново оценить возможности Сибири.
В 1942 году Совнаркомом СССР и ЦК ВКП(б), а затем и Омским обкомом ВКП были приняты соответствующие постановления о развитии рыбных промыслов и установлен план добычи рыбы по Омской области – 500 тысяч ц. План ежегодно рос.
Высоких показателей планировали достичь силами Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого округов. В рыбной отрасли округа трудилось тогда всего 350 рыбаков…
Рыбы было много, ловили всё подряд, привозили на рыбзавод.
Нет жилья, есть работа
Увеличение плана поставило на повестку вопросы рабочей силы, орудий лова и оснащения флотом. Ларьякская моторно-рыболовная станция, входившая в состав Ханты-Мансийского рыбопромышленного треста, не могла обеспечить рыбаков всем необходимым. В итоге план 1943 года район выполнил всего на 86,5%. Не выполнили план и в 1944 году. В 1945 должны были добыть 20 400 ц рыбы. Выловили 17 574. А всего за годы войны район добыл 98 524 ц рыбы. Это был тяжёлый труд.
Рыбу сдавали на приёмных пунктах, которые размещали как можно ближе к местам лова. Там делали её первичную обработку, сортировали, солили разными способами и паковали в бочки. В плане значилась и отправка сырья на консервные заводы треста.
С началом войны борьбу на рыбном фронте взвалили на свои плечи женщины, старики и подростки.
Пароход «Орджоникидзе» доставил в 1942 году партию переселенцев. Значительную часть новосёлов составлял спецконтингент, ограниченный в правах и контролируемый НКВД. В основном это были женщины – 149 человек, 31 мужчина и 107 иждивенцев (преимущественно дети). Были в деревне и эвакуированные. Нижневартовскому рыбозаводу передали 287 человек. 181 из них – спецпереселенцы. Сюда же депортировали финнов, немцев, калмыков. Из 195 калмыцких семей в рыбной промышленности работали 122. Рыбозавод не успел построить для прибывших даже бараки. Предполагалось, что калмыки будут сами строить себе дома, но началась зима, а средств и материалов не было. Их расселили по квартирам местных жителей, по 12–14 человек. В условиях такой скученности осенью 1944 года в Нижневартовске началась эпидемия сыпного тифа. Работница рыбозавода М.В. Первухина вспоминала: «Помещения всех организаций были заполнены больными – и школа, и колхозная контора, и детские ясли, и больница. На дороге стоял карантинный пост-караул круглосуточный… Тифозных было очень много, медперсонал почти не выходил от больных…»
Опоздал – в тюрьму…
Рыбу нужно было не просто поймать. Её нужно было сохранить, а с этим были большие проблемы. Они трудно решались на протяжении всей войны. Главная причина состояла в том, что катастрофически не хватало соли. «В дни, когда привозили соль, люди не спали сутками. Старались засолить как можно больше рыбы и сдать государству. Дети также помогали взрослым в их работе. Разгружали баржи с солью. По 1-2 кг на каждого малыша давали, но и то, даже эта крохотная помощь детей чувствовалась уставшими людьми», – вспоминала М.В. Первухина.
Трудовая дисциплина на предприятиях по добыче рыбы была очень строгой. За опоздание на 5 минут – три месяца принудительных работ с вычетом 25% зарплаты, за второе опоздание – шесть месяцев принудительных работ с вычетом 25% зарплаты. За третье опоздание – полгода тюрьмы. «Очень трудным было военное время, не хватало еды, одежды, обуви. Летом рыбачили босиком до октября месяца, когда уже выпадал снег. И только в ноябре людям выдавали обувь, да и та едва прикрывала от холода. Жили в шалашах», – вспоминала Первухина.
Конечно, люди ждали вестей с фронта. Кроме официальных сообщений о ходе боевых действий, районная газета «Стахановец» публиковала письма с фронта. В номере от 18 декабря 1941 года было опубликовано письмо бывшего председателя артели «Вертэ-кос» А. Вергунова: «…Мне выпала честь быть героическим защитником любимой Родины. За время пребывания в рядах Красной Армии я повседневно заботился о том, как бы поскорее овладеть военным искусством и с оружием в руках выступить против фашистского зверя. Теперь эта минута настала. Я уверяю вас, мои дорогие колхозники и колхозницы, что возложенную на меня задачу выполню с честью. Я не пожалею ни сил своих, ни самой жизни, лишь бы отстоять честь и независимость своей Родины от напавших на неё фашистских собак».
Без выходных и отпусков
«Показательна судьба спецпереселенки Екатерины Кургановой, муж которой попал под репрессии и умер (впоследствии реабилитирован). Саму Курганову отправили в Сибирь. У неё было три малолетние дочери: Серафима (старшая, инвалид, у неё отнялись ноги), Нинель (13 лет) и Нина – ей было 4 года. Привезли семью в село Нижневартовское. Сначала всех людей с парохода поселили в клубе, потом расселили и отправили на работу, – рассказывает старший научный сотрудник МБУ «Нижневартовский краеведческий музей им. Т.Д. Шуваева» Юлия Ветюгова. – Екатерина Никифоровна пошла работать на рыбзавод. Работала без выходных и отпусков. Была бригадиром. На рыбзаводе труд был тяжёлым. Рыбы было много, ловили всё подряд, привозили на рыбзавод. Сортировали. Здесь же делали бочки. Рыбу укладывали в бочки, засаливали, закрывали. Приходил пароход. Женщины закатывали бочки на пароход. Зимой лёд заготовляли: выпиливали, потом на лошадях возили на завод для сохранности рыбы, закладывали лёд сеном. Вся рыба шла на нужды фронта.
Детей и подростков было много, все работали. В том числе и Нинель. Поначалу семье выделили угол в доме на два хозяина, спали на топчане. На нём Серафима лежала, кроватей не было. В одном углу жила Нинель с мамой и сёстрами, за печкой жила семья Мироновых, с другой стороны ещё одна семья. У Мироновых было шестеро детей, в семье Нинель четыре человека, и у другой семьи было двое детей. Долго так жили».
Нинель Васильевна вспоминала: «Есть во время войны хотелось, но такого голода не было. Паёк давали: сливочное масло и сахар. Рабочему давали хлеба 600 грамм, Серафиме как инвалиду 400 грамм, а иждивенцам 300 грамм. Хлеб мама разделяла на утро, обед и вечер. Себе отрезала, на работу брала».
Подавляющее большинство жителей Ларьякского района самоотверженно трудилось в годы войны, несмотря на трудности, жизнь впроголодь, бытовую неустроенность. Они, наверное, и представить не могли, что через несколько десятков лет после Великой Победы на берегу Оби встанут высотки, по реке пойдут скоростные теплоходы, и до теперь уже города Нижневартовска можно будет добраться на поезде и самолёте…
