Дороже серебра и злата. Как геологи искали сокровища Приполярного Урала

10 декабря исполнится 95 лет со дня образования Ханты-Мансийского автономного округа. За это время югорчане свершили немало добрых дел, которые сделали одну из множества точек на карте нашей страны опорным регионом России.  Одна из легендарных страниц в истории округа — становление и развитие геологоразведки. Своими воспоминаниями поделился с нами мастер буровой установки Сосьвинской ГРЭ (1980–1990 гг.) Усик Маркосян.

Время перемен

Существенные перемены пришли на эту землю в середине 20-х годов прошлого столетия — население начали обучать грамоте, строили школы и амбулатории, мелкие хозяйства объединяли в крупные на принципах кооперации.  В начале 30-х годов здесь начались серьёзные геологические изыскания. Вклад геологов в открытие нефтегазовых месторождений достаточно хорошо изучен. А вот работа их коллег в северных районах округа на фоне триумфальных результатов на Самотлоре оказалась в тени —

Открывают новую нефть. В Югре молодёжь мира обсуждает развитие Арктики Подробнее

Сведения по драгметаллам, пьезосырью и целому ряду других позиций были засекречены. Но история геологоразведки на Приполярном Урале не менее героична и драматична, чем история освоения нефтегазовых месторождений.

«Я приехал на Тюменский Север с однокашником Арменом по направлению Ереванского политехнического института (горный факультет) в декабре 1983 года, — вспоминает Усик Маркосян. — Первое впечатление от Саранпауля и от места нашей будущей работы нас, городских жителей юга, шокировало. Анатолий Алексеевич Епрев, начальник Сосьвинской ГРЭ, принял нас на должности, пока мы не разобрались, куда попали. Через год в Саранпауль приехали ещё трое выпускников нашего факультета: Мигран, Ашот, Саркис.  Одновременно пять специалистов из Армении руководили всеми пятью буровыми бригадами Сосьвинской геолого-разведочной экспедиции и соревновались между собой за первые места».

Десятки молодых специалистов приезжали в Саранпауль из разных республик и институтов работать в Сосьвинской ГРЭ. Возможно, кто-то ехал за длинным рублём, но в те советские годы была большая прослойка людей особых, образ жизни которых отличался оптимизмом и возвышенными чувствами. Их не пугала необустроенность, не привлекали материальные ценности. Они уезжали с Большой земли, в том числе и в Саранпауль, за романтикой, чтобы участвовать в больших делах и приносить пользу Родине.

Сухим не выйти

«Нас, не имеющих опыта, сразу поставили буровыми мастерами. Многое приходилось осваивать на ходу, тем более что в экспедиции работали профессионалы, под началом которых мы и проходили практические университеты, — продолжает рассказ Усик Маркосян. — Советское государство выделяло большие деньги на разведку недр и соцкультбыт. Село стремительно преобразовывалось. Строители во главе с Литвиненко из Карпат на глазах возводили двухэтажные многоквартирные дома прямо на болоте. Приезжали и специалистки — ох, сколько было красивых девушек среди них! Глаз невозможно было оторвать! На работу на буровую не хотелось уезжать. Сложно было выбрать из них самую лучшую. Мы от них отстранялись, так как местные мальчики дико ревновали и дрались. Тем не менее я нашёл среди молодых специалисток свою половинку и, как много сотен приезжих геологов, не собирался никуда уезжать. Скоро экспедиции пришлось построить детский сад. Работы было много, в том числе по выходным и праздникам, — почти ежемесячно по 25 дней и более работали на буровых участках. Во время бурения мастерам необходимо было находиться на буровой. Когда перевозили буровые, без мастеров тоже было никак. И так годами. Зато у буровиков была своя каста. Когда мы находились на базе, то часто собирались после работы по пятницам. Настолько эти сборища были заметны, что в СГРЭ пятницу стали называть «день буровиков». Мы собирались, общались, пробовали напитки, изготовленные собственными руками. Тогда крупные предприятия, какой считалась и Сосьвинская ГРЭ, брали шефство над сельским хозяйством. В деревне Щекурья мы сажали и собирали картошку, помогали Саранпаульскому совхозу. Туда ездили на барже. Позже эти поля Саранпаульский совхоз отдал экспедиции уже для нужд работников под картошку».

В Когалыме 50 лет назад высадились первые геологи-первопроходцы Подробнее

С тех пор прошло тридцать с лишним лет, но наш собеседник хорошо помнит будни буровой. Например, как у реки Лулья бурили скважину на бокситы. Планировали выйти на глубину до 800 метров. Это была самая глубокая скважина в истории Сосьвинской ГРЭ. «Скважина оказалась архисложной, —  признаётся Усик Маркосян.  — Кроме прочего, она сильно водоносила, с дебетом более 2,5 м куб. за минуту. Настолько сильно, что каротажники (специалисты, которые проводят геофизические исследования в нефтяных и газовых скважинах, используя спецоборудование для различных измерений и определения наличия полезных ископаемых. — Прим. ред.) так и не могли до забоя спустить свои инструменты. Зайти в здание буровой и выйти сухим было невозможно. Несмотря на это, бурили летом и зимой, стоя под водой, и добурили до назначенной глубины: говорят, скважина до сих пор фонтанирует».

Бессребреники

Когда начальник Тюменского главка Фарман Салманов побывал в Саранпауле, ему показали буровую № 112. «Когда они зашли чай попить и посмотреть наш быт в столовую, я поставил на стол армянский коньяк, — вспоминает Усик Маркосян. — Один из его сопровождающих задержался за столом, чтобы пропустить пару стопок, прошептал мне: когда Фарман спросит, что вам надо, скажи, что машину «Волга». Только люди времён 80-х годов знают, что означало тогда иметь «Волгу». Я не мог понять, зачем мне нужна машина в Саранпауле, если единственный автомобиль в селе — «запорожец» начальника аэропорта Сергея Капильцова — ржавел, стоя на огороде из-за отсутствия дорог. Поэтому, когда на «вертолётке» Салманов меня спросил, что нужно, я говорил про тракторы и новые буровые установки для экспедиции. Трудности и опасности подстерегали геологов на каждом шагу. Но люди то ли были настолько сильными, то ли другой жизни не видели, поэтому трудностей не замечали.

В начале 2000-х у предприятия начались проблемы. Сейчас его не существует. Часть геологов уехала из Саранпауля, часть осталась. Саранпауль стал для них местом, где они живут и чувствуют себя хорошо.

Это интересно

Хрусталь Югры и звёзды Кремля

В 1935 году правительство СССР поставило перед трестом «Русские самоцветы» задачу срочно добыть тонну кристаллов горного хрусталя, чтобы заменить двуглавых орлов на башнях Московского Кремля рубиновыми звёздами. Трест без промедления создал в Саранпауле Берёзовского района Полярно-Уральскую экспедицию и организовал добычу горного хрусталя на месторождениях Додо и Сура-И.

За реализацию идеи по замене наверший башен Московского Кремля взялся Центральный аэрогидродинамический институт: это имело не только идеологический, но и политический смысл — звёзды выглядели более роскошно, нежели двуглавые орлы при царе, — на лучах были инкрустированы горный хрусталь, аметисты, александриты, топазы и аквамарины, причём каждый из драгоценных камней располагался в индивидуальном серебряно-золотом ложе.

Эти звёзды просуществовали на башнях недолго из-за недостатков, связанных с воздействием на внешний вид драгоценных камней солнца, дождя и ветра, — спустя два года было принято решение о замене хрустальных и прочих украшений звёзд на рубиновые стёкла.

К концу 80-х годов геолого-разведочные работы на месторождениях горного хрусталя в Югре стали сворачивать в связи с прекращением государственного финансирования. В 1994 году предприятие перешло в собственность Югры и стало называться ПУГГП (Полярно-Уральское государственное геолого-промышленное предприятие).

1 апреля 1996 года ПУГГП прекратило своё существование в связи с объединением с Сосьвинским государственным геолого-разведочным предприятием и созданием государственного унитарного предприятия ХМАО «Сосьвапромгеология».