Не так уж много в округе наших земляков, ушедших на фронт Великой Отечественной войны немолодыми, да ещё – добровольцами. Я знаю такого – это Тихон Ефимович Мотышев из Кондинского.
Граната и букварь
Мать Тихона была манси. Она одна воспитывала четверых детей. Однажды в её семью пришёл русский мужик. Осмотрел ребят и ткнул пальцем в Тихона: «Этого возьму»! Тогда не считалось зазорным отдавать детей в приёмыши, и мать, собрав узелок с бельишком, подвела четырёхлетнего сына к чужому дяде. Вискунов не просчитался в своих прогнозах: мальчик рос удачливым охотником и рыбаком, был разумным помощником приёмному отцу.
В Тобольске услышал о революции, свержении царя. Вступил в комсомол, принял активное участие в создании первых советов на местах. Не зная грамоты, Тихон Мотышев хлопотал о создании школ, рыбартелей, кооперативов.
Плохо ориентируясь в политической обстановке, он был убеждён в правоте большевистской пропаганды: земля должна принадлежать крестьянам, значит, эту идею надо защищать. И он шёл воевать добровольцем против белых в Крыму. За поясом, кроме гранат, постоянно носил букварь. Три года воевал, брал Перекоп, много раз был ранен. После окончания войны с рыбным обозом возвратился в приёмную семью.
У Вискуновых жила вольнонаёмная работница Таисья. Взглянул на неё солдат и вспомнил, что крымская ворожея напророчила ему невесту дома. По сравнению с другими деревенскими девушками, Таисья считалась грамотной. За плечами – два класса церковно-приходской школы. Молодые люди полюбились друг другу. Семейную жизнь начали в деревне Половинка. Они всегда были вместе, за любую работу брались сообща, он – с одного конца, она – с другого.
Верный своим коммунистическим принципам, Тихон Мотышев стал агитировать мужиков на создание рыбартели, предлагал сообща купить большой невод. Эта агитация чуть не стоила ему жизни. Ему угрожали, говорили: «Оставь артель, а то хуже будет». Несмотря на трудности, в начале тридцатых годов в Половинке образовался колхоз под председательством Мотышева.
До сих пор кондинская глубинка не знала хлебопашества, даже русские переселенцы им не занимались. Теперь же двадцать гектаров земли заняли посевные поля под рожь и овёс. Пахать и сеять учились все. Председатель и сам ходил за сохой, боронил. Таисья была ему надёжной помощницей. Он трудился в рыбацких бригадах, она с женщинами – в поле, на покосах. Хозяйство крепло.
У председателя появлялись всё новые идеи: какую ещё рыбу осваивать, как её чистить, каким способом отлавливать, где построить охотничьи избушки. Но планам не суждено было осуществиться: началась война. О ней сообщил конный посыльный из соседней деревни.
Не расслабляться!
Не дожидаясь повестки, Тихон Ефимович сдал колхозные дела жене (а больше и некому было), собрал мужиков, пригодных, по его мнению, к военной службе, и увёз всех в райцентр Нахрачи. Таисья Евменьевна и не отговаривала мужа, сама была такой же идейной. Твёрдой рукой вела она доверенное ей хозяйство, хотя приходилось очень тяжело. Дома – четверо детей, рабочих рук в колхозе не хватает. Из мужчин остались дядя Лаврентий Кауртаев да подросток Толя Хомяков – будущий создатель знаменитого народного краеведческого музея в Половинке. О своих трудностях мужу Таисья Евменьевна не писала, понимая, что ему на фронте куда тяжелее, чем в тылу.
Тихону Ефимовичу и в самом деле приходилось трудно: всё же пятый десяток шёл, и был он, как говорили в деревне, «весь изробленный с детства», да и раны с гражданской давали о себе знать. Закалка и упрямый характер не позволяли солдату расслабляться. Его снова ранило, но, подлечившись, он вернулся в строй. Судьба, а может, мансийский бог Торум хранили Тихона Ефимовича от смерти. Однажды на Волховском фронте при бомбардировке Мотышева тяжело ранило, и он упал в воронку с водой. Сознание Тихон не потерял, но его крик о помощи никто не услышал в грохоте разрывов. Все бежали мимо злосчастной воронки, и только медсестра увидела его.
На всю жизнь сохранил Тихон Ефимович благоговейную благодарность к тоненькой, как тростинка, девочке за спасение. Потом он рассказывал землякам, как она вытащила его, почти утонувшего, и дотащила до медсанбата. Свечку бы поставил ей в церкви за спасение, да коммунистическое воспитание не позволяло.
Отлежал Мотышев восемь месяцев в госпитале и был отправлен домой. Сердце у него заныло, когда увидел, что хозяйство в деревне без мужиков приходит в упадок. Старики, женщины и пуще всех жена в голос твердили: «Приехал живой - приступай к председательской работе»! И Тихон Ефимович, засучив рукава, взялся с земляками восстанавливать былую славу колхоза. Появились первые успехи в рыбодобыче, охотпромысле, животноводстве. Долго ещё работал Тихон Ефимович, даже будучи на пенсии.
Почти девяносто лет прожил Мотышев и всегда верил в добро и справедливость. Такой же была и его верная жена и соратница Таисья Евменьевна. Велика была сила его убеждения, личная вера в светлое будущее края и всей страны. Идеалистом он не был никогда и маниловщиной не страдал, он просто знал людей и доверял им в большом и малом деле. Так и четырёх своих дочерей воспитал.
Впервые за 18 лет ханты и ненцы совершат жертвоприношение и сыграют свадьбу на озере Нумто 
Сургут готовится к большому заседанию 
Три дня в Париже говорили о коренных народах Югры 
Национальный рецепт настоящей югорской ухи 
В Югре состоялся фестиваль ремёсел коренных народов мира