Когда в город Сталино, который сейчас называется Донецком, пришли фашисты, Гале Руденко было 12 лет. На момент гитлеровской оккупации в городе проживало около 400 тысяч человек. Освобождения дождались лишь 175 тысяч…
В Сургуте в гостях у ветерана Великой Отечественной войны побывала корреспондент «АиФ-Югра».
Когда пришли фашисты…
«Скоро 9 мая. Видишь, я химическую завивку сделала. А то волосы отросли. Была как одуванчик. Сейчас мелкие кудряшки, но к празднику будет самое то. А губы мои видишь? Думаешь, это я к твоему приходу накрасила? Нет! Это татуаж! Пару лет назад сделала губы и брови, и теперь всегда красивая», – улыбается Галина Васильевна. Ей 93 года. Она почти не ходит, плохо слышит, но сохранила ясность ума, прекрасную память и удивительное жизнелюбие. Считает, что в жизни ей очень повезло.
Анастасия Лошакова, «АиФ-Югра»: Галина Васильевна, каким вы запомнили родной город до войны?
Галина Руденко: Мы жили в достатке. Папа был начальником милиции, полковником. Красавец мужчина, молодой, модный, сапоги начищенные выше колен! Я была школьницей и не понимала, что скоро будет война. А нас с первого класса учили оказывать первую медицинскую помощь: делать перевязку, мастерить носилки. Мы очень веселились на этих занятиях. Молодёжь ходила в дом культуры на танцы. У нас большущий парк был с качелями, на деревьях фонарики горели, каждый вечер оркестр играл, и все прогуливались по парку. А мороженое какое было! Не в стаканчике, а в вафельках с двух сторон. Помню вкус этого мороженого...
Город Сталино был назван в честь завода, на котором варили сталь. А немцы думали, что в честь Иосифа Виссарионовича. И спалили город дотла. Жён офицеров и профессорского состава, которые остались в городе, закрыли в бараке и сожгли живьём. Мужчин почти не было – забрали на фронт… Очень быстро фашисты зашли. Наш парк был зелёным и живым, многолюдным. И в одно мгновение стал чёрным и пустым. От взрывов. Я написала тогда: «Звезды падают вниз и сгорают. Вот и я, как упавшая с неба звезда, догораю…»
Товарищ Бачинин
– Как вам удалось выжить?
– Кто-то прятался в бомбоубежищах, кто-то – в лесах. У нас была возможность эвакуироваться на Урал. Людей набралось три вагона. Мама, бабушка и все дети из нашей семьи попали в продуктовый. Недалеко от станции Мандрыкино немцы разбомбили поезд. Два вагона – в лепёшку. Наш пострадал меньше. Мы были ранены, но живы. Забрали продукты и вернулись в город. Там уже почти никого не было. Дома в городе были разрушены, мы стали жить в бараке.
Фашисты делали в городе что хотели. У детей и подростков брали кровь, чтобы лечить своих солдат. Маму заставили работать телеграфисткой. Приставили пистолет и говорят: «Делай!»
Я спустя некоторое время стала работать разведчицей.
– Как это получилось?
– У меня был товарищ, Борька. Мы ходили с ним в немецкую столовую собирать объедки: сухарики, хлеб, остатки супа, которые немцы выбрасывали. Как-то раз пришли уже очень поздно, еды не осталось. Мы долго ждали, вдруг что-то ещё выкинут – есть-то хочется… И тут откуда ни возьмись мотоцикл. Два пьяных немца едут. Орут песню. Увидели нас, подъехали, схватили за шиворот – и в люльку. Мы едем с Борькой, плачем, прощаемся друг с другом, думали, что нас расстреляют. А нас привезли куда-то и стали говорить на русском. Помню, у одного была фамилия Бачинин. Погиб он потом. Перед смертью сказал: «Берегите землю русскую, а мы всё равно победим». Мы его хоронили. Когда всё вспоминаю – руки трясутся…
Так вот эти фрицы рассказали, что они советские разведчики и что скоро будут у нас. Как мы радовались, что война скоро закончится! Накормили нас перловкой с тушёнкой, хлебом, сахар был кусочками – какое всё было вкусное! Попросили меня работать разведчицей – ходить в немецкую столовую, прибирать там и докладывать обо всём, что услышала. А я ведь ребёнок, я боялась… Но товарищ Бачинин строго сказал: «Постарайся». Закинули нас с Борькой обратно в люльку и опять поехали, громко разговаривая на немецком. И выбросили нас около столовой. Был договор встречаться там же. Как мы с Борькой радовались этой встрече и тому, что услышали!
– Удалось выполнить поручение разведчиков?
– Не сразу, но подвернулся случай. Немецкий штаб находился в школе, и русские хотели его разбомбить. Сбросили бомбу, и она упала недалеко от здания. Я в этот момент была в школе. Осколком снаряда мне расцарапало всю спину, а ударной волной отбросило в конец коридора. Прибежали немцы проверять, не пострадала ли мама – им нужна была телеграфистка. Увидели меня, накрыли, обработали, напоили чаем. Так я и стала ходить к ним в штаб. Прибирала в столовой и потихоньку слушала, что они говорят. А бумаги, которые шли на выброс, после того, как немцы уходили, прятала себе под майку, а потом передавала Бачинину…
Страха больше нет…
– Неужели не страшно было?
– Мама работала сутками. Однажды её отпустили пораньше домой. Она пришла в 10 вечера и без ног упала спать. И мы вместе с ней. Среди ночи слышим, кто-то скребётся в окно. Смотрим – солдат, русский, весь в крови. Мама командует: «Встаём, рвём простыни, выходим на улицу!» Выходим, а их двое. Живого места нет, лиц нет, отовсюду кровь хлещет, мама пыталась их перевязать. Они пытались что-то объяснить. Мы так поняли, что немцы их расстреляли и думали, что убили. А они выжили и приползли к нам. Дышали они тяжело… Потом перестали дышать. Мама опять командует: «Берём их и тащим к железной дороге». Сначала одного принесли. Надо было как-то выкопать яму. Руками копать тяжело. Мы плакали. И, не поверите, неподалеку приземлился снаряд. Образовалось углубление. Мама тогда сказала, что помогли нам похоронить… Мне кажется, после этого я уже ничего не боялась…
Судьбоносная аллергия
С военной тематики переходим к делам обыденным.
– Галина Васильевна, а как вы оказались на Севере?
– До 1976 года я жила в Никополе, работала медицинской сестрой и из-за профессиональной деятельности заработала поливалентную аллергию. Вся покрылась волдырями, дышать не могла. Руководитель предложил мне переучиться на диетсестру и пойти работать в детский сад. Я согласилась, но отработала в саду всего месяц. Не моё это. Тогда руководство предложило сменить не только работу, но и климат. Сказали, что сейчас Север развивается, и нужно ехать туда.
– А почему именно в Сургут?
– Всё очень быстро и спонтанно получилось. На тот момент у меня было трое детей. Младшему Артурчику было пять, а старшая Людмила уже замуж вышла. Я ей сказала, что мне предложили уехать на Север. Дочь говорит: «Мама, я сегодня газету читала, там про какой-то Сургут написано». Я пошла в кассу и первый раз в жизни купила билет на самолёт. Никому не сказала, только дочери. Всю семью оставила. Прилетела, переночевала в аэропорту, потом мне посоветовали обратиться за ночлегом в санэпидемстанцию. Там я познакомилась с женщиной. Она выделила мне комнату, напоила, накормила. Тут же, в санэпидемстанции, остановился мужчина. Я сообщила дочери, где меня искать. Это был конец февраля. И, представляете, восьмого марта вся моя семья без предупреждения переехала в Сургут!
Муж, конечно же, приревновал к соседу. В первый же день поругались. Потом кое-как всей семьёй – я, муж, дочь с мужем, средняя дочь и младший сын – улеглись на матрасы. В ту ночь, кстати, мы первый раз увидели северное сияние. Очень красиво.
– Как дальше сложилась ваша северная эпопея?
– Муж с зятем отправились строить Когалым. Им дали вагончик, и мы там поселились. Одна половина вагончика – комнатка, вторая – кухня. Я очень переживала, как жить-то: мебели нет, кроватей нет, топить можно только в одном конце вагончика, до другого тепло не доходит. Мужики сколотили себе нары из досок, а мы спали на матрасах. В этот же период сын заболел корью. Мы одни, знакомых нет, ребёнок огнём горит, весь в сыпи… Написали объявление, что обменяем квартиру в Никополе на квартиру в Сургуте. И представляете, через два дня нашлись желающие. Как мы радовались! Квартира была на Энергетиков, 37, и в ней всё было: и ванна, и тепло, и кухня оборудованная…
Не северная зарплата
– На работу удалось устроиться? Ведь в медицине вам нельзя было работать…
– Я ходила прописываться в новой квартире. У меня был очень красивый округлый почерк. Ну и я была молодая, красивая, грамотная. И вот там мне предложили устроиться на работу в информационную службу при ГОВД. Я сначала отпиралась, возмущалась, пришла домой жаловаться мужу, что меня, медика со стажем, приглашают в полицию. Он строго сказал: «Галя, иди и попробуй! Работать где-то надо». Я пошла, немного поработала и стала директором этой службы. Ко мне приходили по 200 человек на приём. Уставала так, что сил не было. В девять утра приходила на работу, в десять вечера уходила. А на мне ведь ещё и дети, и дом. Представляете? Всё успевала.
– Директор – звучит солидно! Получается, сразу хорошо зажили?
– Смеешься? Знаешь, какая у меня зарплата была? 80 рублей! Это как сейчас 1 000 рублей. Я привезла с Никополя красивое кожаное пальто с укороченными рукавами и небольшим воротничком. Но в Никополе было тепло и зимой. В Сургуте ходить в этом пальто было холодно, а новое не могла себе позволить. Получила зарплату и пошла в ателье. Купила кусочек белого меха за 90 рублей, пришила воротник и удлинила им пальто. А заодно и утеплила. Это чтобы ты понимала, что можно было купить на мою зарплату. Очень нам помогало руководство железнодорожного вокзала. Мужа ведь от этой организации отправили строить Когалым вместе со строительной бригадой. Дали денег, чтобы мы купили на всех продукты. Дочь моя тоже должна была ехать, но забеременела. Как я испугалась! Дочь не едет, значит, продукты надо отдавать или деньгами возвращать за всё купленное. А там и икра, и тушёнка, всё дорогое. Но те, кто собирали бригаду, так мне и сказали: «Не нужны нам твои деньги, продукты себе оставляйте, пусть дочь ест на здоровье». Если бы не они, нам бы моей зарплаты ни за что не хватило.
А вообще мне в жизни повезло. Вы бы знали, как я была довольна своей работой! Зарплаты не хватало, я подрабатывала ещё и уборщицей. Но не жаловалась никогда. А какие меня люди хорошие окружали! Артурчика, сына моего, без очереди в детский сад устроили. Сотрудница горисполкома увидела, что он один гуляет на улице, пока мать работает, и помогла…
Спасибо добрым людям
Комната Галины Васильевны заставлена досками и мебелью.
– Собираетесь делать ремонт?
– Это нам три дня назад сделали ремонт на балконе. Представляешь, я девять лет ждала, что мне кто-нибудь поможет. Пол на балконе сгнил. Когда его разбирали, вонь стояла невыносимая. Девять лет! Обратилась за помощью к одному депутату. Попросила его отремонтировать балкон. Предложила организовать сбор средств в соцсетях. Понятно, что балкон – личное имущество, и я должна сама его ремонтировать. Но где мне, пенсионерке, взять 120 тысяч рублей? Дочь у меня уже сама бабушка, ухаживает за мной, ещё и внуки на ней. Так вот, выложили мы мой портрет в интернете, написали, что нужно отремонтировать балкон и будем рады любой сумме. Очень быстро собрали 52 тысячи рублей. Я так радовалась, так благодарила всех людей, какая у них душа чистая! Сбор приостановился из-за санкций, когда была закрыта одна из соцсетей. На собранные деньги смогла только окно заменить. А нужно было ещё пол поменять, обшить балкон, утеплить... Прошло немного времени, мне позвонили из приёмной депутата и сказали, что пришли двое каких-то молодых людей и добавили оставшуюся сумму. Получилось 120 тысяч. Мне помогли нанять бригаду и за несколько дней отремонтировали балкон. Потом эти мальчики приходили посмотреть, как всё сделали. Евгений и Денис их зовут, больше ничего не знаю. Добрые, красивые, внимательные, спасибо им огромное! Вот теперь строительный мусор никак не дождусь, когда уберут…
В Стерлитамаке ко Дню Победы открылась фотовыставка 98-летнего ветерана 
Казанские ветераны ВОВ смогут ездить бесплатно на такси до конца года 
Ушел из жизни ветеран, участвовавший в освобождении Краснодара