Марии Заварухиной 91 год. Почти сорок лет она проработала медсестрой в отделении по уходу за новорождёнными в ханты-мансийском роддоме. Сейчас женщина с трудом передвигается, но сохраняет оптимизм и всегда рада гостям.
Сталин вылечил
Мария Фёдоровна живёт в одной из новостроек Ханты-Мансийска в небольшой уютной квартире. После перенесённого полтора года назад ковида она передвигается в инвалидном кресле или с ходунками. «У меня ещё всё хорошо, подружки завидуют – одна ничего не слышит, другая ослепла, а я месяц назад без очков читала, – с оптимизмом в голосе говорит пенсионерка и объясняет: – Меня Сталин вылечил. Когда я в реанимации лежала, привиделось, что Иосиф Виссарионович в палату пришёл и сказал, что, мол, этой женщине, то есть мне, в кислород надо воды долить. Что нельзя допускать, чтобы я умерла. Ещё не время. Там в аппаратах во флакончиках вода, через неё пропускают кислород. Пришла в сознание, когда медсестра пыталась меня покормить. Ну, думаю, хорошо. Раз кормят, значит, живая…»
Раскулаченные всего боялись
Мария Фёдоровна родилась в Свердловской области. Когда ей было восемь месяцев, семью раскулачили и сослали в Югру. «Мама говорила, что высадили прямо в тайгу, дали лопаты и сказали: живите как хотите». Все были молодые и сильные, начали рыть землянки. Потом папа построил домик. Помню Ханты-Мансийск ещё посёлком. В Самарово ходили в песке по колено, машин не видели. Тротуары были не везде, и то деревянные», – рассказывает Мария Фёдоровна. Здесь, в Ханты-Мансийске, у неё родился брат Валентин, а за неделю до войны – сестра. Отца забрали в трудовую армию. На фронт не пустили – как никак враг народа. «Если бы война продлилась, мы бы умерли. Всё время голодные ходили. Брат, помню, возьмёт лопатку, ведёрко и идёт на совхозные поля гнилую картошку копать, которая в земле позабыта. Вернётся, кричит с порога: «Муся, я тебе картошки принёс, иди поешь». Я её промою хорошенько и сырую ем, чтобы голода не чувствовать. К весне 1945 года мы съели все запасы, очистки, что у соседей брали. Во время войны, как назло, были неурожаи, картошка гнила. Мыли её, тёрли на специальной машинке, потом из крахмала варили кисель. Ещё собирали рябину в лесу. Испортила себе желудок. Хотели оперировать, но я из больницы сбежала. Мама всё переживала, что меня арестуют. Раскулаченные всего боялись», – вспоминает Мария Фёдоровна. Во время войны дети работали наравне со взрослыми в колхозе. Одевались плохо, ходили всё время в резиновых сапогах на босу ногу. Тогда Мария Заворухина «испортила ноженьки свои», и всю жизнь у неё из-за этого проблемы.
«Без вас дети ревут»
Участковый врач, который видел, как трудно живётся семье, посоветовал юной Маше учиться на медсестру, и девушка поступила в фельдшерско-акушерскую школу. Первые полгода ей как дочери репрессированных приходилось платить за учёбу. Но потом за хорошую успеваемость студентку перевели на бесплатное отделение. А после получения диплома отправили работать в Ларьякский район, в село Корлики. «Мы туда семь дней на обласах добирались. Там была большая больница, с заведующим и акушеркой. Меня поселили прямо в медучреждении. Прожила я в Корликах пять лет, родила дочку и вернулась к родителям», – объясняет Мария Фёдоровна. Заведующая местным роддомом Елизавета Субботина позвала её работать к себе. Так и стала Мария медсестрой по уходу за новорождёнными. «Мой мир – дети и женщины. Женщина после родов очень симпатичная, а дети какие... Очень люблю малышей. Если не любить – в роддоме работать не будешь», – убеждена Мария Заворухина.
Не принято дарить цветы
Коллектив роддома был дружным. Умели трудиться – и отдыхать не забывали: вместе отмечали праздники. «8 Марта подружки придут, я пельменей налеплю, пирогов напеку, наедимся, напляшемся, песен напоёмся – и по домам. Цветы не принято было дарить. На работе мы друг другу подарки практичные делали – посуду, часы, пледы», – вспоминает Мария Фёдоровна.
Дочь Татьяна, уезжая на учёбу в Свердловский торговый институт, наказала матери выйти замуж. «Я и нашла себе мужа – Славу Шерстобитова. Он хороший человек был. И охотник, и рыбак. Если бы не он, никогда бы я в жизни чёрную икру ложками не ела. Только утонул он…» – вздыхает женщина. Из-за больных ног ей пришлось пойти на пенсию в 58 лет. «Главный врач сказал строго: «Мария Фёдоровна, уходите на пенсию, ведь погубите себя, тяжёлая у вас работа», – рассказывает пенсионерка. Реабилитировали её в 1995 году. Дочь и внуки живут сейчас далеко. Приезжают в гости. А помогают близкие подруги, одна из которых поселилась этажом ниже.
«Никаких секретов долголетия я не знаю, – улыбается Мария Фёдоровна. – Просто людей люблю и жизнь. А самое главное в жизни женщины – дети…»