Всё дальше Великая Отечественная. Всё меньше очевидцев тех событий. Воспоминаниями воевавших отцов и матерей делятся их дети. Наш читатель – врач из Сургута Владислав Стрегло написал рассказ «Шинель» – историю, которую передал ему его отец. Приводим рассказ целиком.
Случай человечности
О танковом сражении под Прохоровкой страна узнала много лет спустя после сражения. Точнее, в 1965 году – в связи с официальным установлением в стране праздника День Победы и в ознаменование двадцатилетия этого знаменательного события в истории нашей Родины. Я об этом величайшем сражении Второй мировой войны узнал в 1950 году. Было мне тогда 10 лет. Случилось это так.
Прочитав повесть Валентина Катаева «Сын полка», я с восторгом рассказал отцу её содержание. Папа прошёл войну хирургом в медсанбате. Выслушав мой пересказ, он улыбнулся:
– Был у нас «сын полка».
– Ты знал Ваню Солнцева?! – удивился я, по-детски наивно полагая, что это был уникальный случай.
– Нет. Нашего мальчика звали Серёжей. Хороший был мальчишка, –продолжил рассказ отец. – Он оборванный, голодный как-то прибился к нам, да так и прижился. Помогал медсёстрам мыть инструменты, ухаживать за ранеными. У меня была лишняя шинель. Я отдал её медсёстрам, и они перешили её на него. Потом был приказ об отправке всех «сыновей» в суворовские училища, и мы проводили нашего Серёжу.
Некоторое время отец сидел, погружённый в раздумья.
– Интересная история с этой шинелью, – наконец заговорил он. – Это случилось на Курской дуге под Прохоровкой. Там произошло жуткое сражение! Наверное, самое кровопролитное за всю войну. Шёл беспрерывный поток раненых. Мы в буквальном смысле начали валиться с ног у операционных столов. Тогда последовало распоряжение: десять часов работы – два часа сна. Вконец обессиленные, выходили мы из операционной и заваливались в обозе. Было лето, погода стояла тёплая. Через два часа нас будили санитары. Вот так однажды ночью я был разбужен для дальнейшей работы. Проснувшись, обратил внимание на укрывшую меня длиннополую кавалерийскую шинель.
– Чья это шинель? – спросил я у санитара.
– Это ваш земляк вас укрыл, товарищ капитан, – пояснил тот.
– Какой земляк?
– Не знаю, товарищ капитан. Он доставил раненых. Случайно в нашем разговоре с начальником услыхал вашу фамилию, подошёл ко мне и спросил, как зовут врача Стрегло. Я сказал. «Так это же доктор из нашего села Авдеевка!» – обрадовался он и поинтересовался, где вы. Я показал ему место, где вы спали, но будить не разрешил, если он не родственник. Он подошёл к вам. Вы лежали скорчившись – давала знать ночная прохлада. Снял скатку, развернул шинель, укрыл вас и ускакал.
– Фамилию санитар, конечно, не спросил. А ведь интересно очень узнать, кто это был… Наверное, погиб. Иначе как-то бы проявился, – закончил отец свой рассказ.
Он жив!
Прошло 15 лет. Правительство впервые решило широко отметить годовщину Победы. Средства массовой информации заполнили материалы, рассказывающие о героических событиях минувшей войны. О многих из них страна узнала впервые. Громко прозвучало и знакомое мне с детства танковое сражение под Прохоровкой. Была выпущена медаль «ХХ лет Победы над Германией», которой награждались все участники войны.
Для торжественного вручения награды был приглашён в военкомат и папа. Ушёл он утром, а вернулся под вечер, заметно выпивший, хотя к этому виду «радости» относился весьма сдержанно, и возбуждённый.
– Он жив! – радостно сообщил отец маме и мне непонятную новость.
– Кто? – хором спросили мы.
– Кавалерист, укрывший меня шинелью, – всё так же радостно улыбаясь, пояснил отец и рассказал такую историю:
– После поздравления и торжественного вручения медалей мы вышли на улицу, и тут же прозвучало: «Обмыть!» Сбросились по «трёшке», отоварились, пошли в парк и расположились на травке. И, естественно, начали вспоминать «минувшие дни, и битвы, где вместе рубились они». Шумно было! Один бывший танкист вспомнил Прохоровское сражение. Я поддержал его.
И тут ко мне подсел наш сапожник:
– Савва Дмитриевич, а не припомните ли случай под Прохоровкой? Мы доставили раненых в медсанбат. И вдруг в разговоре двух сотрудников я услыхал фамилию: Стрегло…
– Это ты укрыл меня шинелью?
– Я… – смущённо признался он.
– Так что же ты молчал?! Я ведь тебя похоронил! – вырвалось громко у меня.
Застольный шум стих, и все взоры компании обратились на нас. И я поведал о случае человечности, свершившемся среди бушевавшей вокруг бесчеловечности. Рассказал я и о судьбе шинели. Бывшему владельцу она очень понравилась. Рассказ произвёл на слушателей сильное впечатление. Всех поразила скромность сапожника. Мы ведь близко знакомы! Он был ранен и вернулся с войны инвалидом. Ежегодно проходил у меня ВТЭК (врачебно-трудовая экспертная комиссия). В те послевоенные годы я постоянно носил ему обувь в ремонт. Дважды он сам шил мне замечательные лёгкие летние туфли. И ни разу не было даже намёка на нашу необычную незабываемую встречу!
Я хорошо знал нашего сельского сапожника. Но, к большому сожалению, не могу назвать его имя – забыл…