Я думаю, биография моего героя, относительно нашего времени и наших краёв, достаточно банальна: дед - шаман на Ямале, отец - тоже шаман, "я плохо знал его, люди говорят - так было...". Сам - пионер, комсомолец, коммунист, далее - бригадир оленеводческой бригады в совхозе... Имеет награды, в том числе медаль "За доблестный труд". Но не за этими доблестями я, режиссёр этнодокументального кино, несколько лет искала своего Шашупи.
Для пополнения авторской этноколлекции "Лики Югры", которая в эти годы активно путешествует по Европе, мне позарез нужен был лесной ненец, один воспитавший своих детей. И ещё, по условию коллекции, - на стойбище этого человека ранее не должно было быть прессы, телекамер и прочих легковесных "СМИ-свидетелей" уходящей натуры. И вот, такой человек нашёлся.
Живёт Шашупи неподалёку от границы с Ямалом, в тридцати километрах от национальной деревни Нумто, и в 16-ти - от Ватлорской ДНС (Ватлорское месторождение совсем недавно и очень активно разрабатывается нефтяной компанией "Сургутнефтегаз"). Одна из стоянок Шашупи находится как раз посредине так называемого "караванного пути" из Нумто в "цивилизацию", то бишь, на "ТэНэЭску". Местные аборигены путешествуют по этому пути, надо сказать, почти постоянно, и стоянку Шашупи (в миру - Владимира Мытовича Пяка) уже смело можно назвать придорожным отелем: "А кому откажешь? Почти все - родственники... Кто идёт родню встречать, кто, наоборот, провожает. Из Лянтора идут, из Нижнего Сортыма..."
А ведь всех и накормить, и уложить, и в дорогу покушать, по правилам ненецкого гостеприимства... Но я сейчас не об том.
"Ху ю", или Об особенностях ненецкого языка
Встаёт наш Шашупи, несмотря на капризы погоды и преклонный возраст (ему 68), неизменно в пятом часу утра. Ежедневно делает зарядку, пробежку, разводит дымокур для оленей и отправляется на речку проверять мордушку на наличие рыбы. Возвращаясь, пьёт утренний чай, и в районе шести утра садится читать книгу. Книга называется "Сын Отечества". И всё у него - хомо чи!
Хомо чи по-ненецки - "очень хорошо". Что бы ни происходило на стойбище, наш Шашупи всегда говорит: "Хомо чи!". Олени с утра пришли в кораль - "Хомо чи!", рыбу поймал - "Хомо чи!", погода хорошая - "Хомо чи!" Не очень хорошая, как вы сами уже догадались, - тоже "Хомо чи! Потому что комаров нет, и оленям хорошо".
В стаде нашего Хомо чи есть одна необычная парочка: мощный красивый вожак с сигнализацией от Ватлорской "ТэНэЭски" на шее вместо колокольчика, и неизменно следующий за ним по пятам маленький ху ю, что по-ненецки значит - "оленёнок". Его матери не повезло, возможно, она неосторожно попалась на глаза местному хозяину тайги, и случилось непредвиденное: вожак стада Шашупи, вместо того, чтобы хорошенько поддать копытом маленькому сироте, навсегда лишив его общения с окружающим миром, решил дать ему шанс на жизнь. Теперь у маленького ху ю, вопреки природе, появился такой мощный картбланш, что, сдаётся мне, ни один из возмутителей стадного спокойствия, даже в период гона, не сможет помешать его становлению и мужанию.
Олени - это, пожалуй, одна из последних ниточек, связывающих нумтовских ненцев с жизнью их прародителей. Что лично мне во время последних съёмок было отнюдь не "хомо чи": по дороге на Ватлорскую ДНС мы были свидетелями одной не очень жизнерадостной (приятной) сцены: мы ехали по совсем недавно выложенной плитами дороге с интенсивным движением, и по этой же дороге пытались бежать, в поисках своего пути, олени (в это время оленята как раз только поднимаются на ноги, начиная осваивать внешний мир), и моя помощница, студентка Сургутского педагогического университета, ещё воскликнула: "Ой, как смешно задними ножками дёргают..." А я подумала тогда: какое счастье, что оленята успели скользнуть за более мудрыми матерями в кювет, а не на середину дороги, где идущие навстречу "КАМАЗы" вряд ли сбавили бы скорость (в памяти мгновенно пронеслись фрагменты другого "опыта", когда в наших краях, в отличие, например, от Скандинавских стран, давят в таких случаях не на тормоз, а, почему-то, на газ)...
Почему сын прячет карту от отца
На стойбище Шашупи есть карта. Она пока почти ещё пустая. Лёгкими штрихами там начертаны лишь несколько стоянок коренных жителей: летние, осенние, зимние... Пастбища, святые места... Деревня и озеро Нумто, конечно; Ватлорская ДНС...
Нам очень хотелось, чтобы дедушка показал и дорогу, по которой "гуляют" бесконечные ходоки, и место, где мы сейчас находимся, и те места, где уже стоят или будут устанавливаться буровые и другие объекты недропользователей (кстати, на все наши многочисленные попытки "спровоцировать" его на разговор о том, мешают ли нефтяники пасти оленей, Владимир Мытович неизменно отвечал: "Хомо чи", однако...").
В последний съёмочный день удалось-таки нам раскрутить старика на карту. И он с воодушевлением начал показывать, где находится стоянка его сына Гриши, а где его летняя стоянка, где ставят весенний чум, когда каслают по тундре...
На огромной карте было так мало точек, что их с трудом удавалось разглядеть.
Но позже, когда основной разговор "на камеру" был уже закончен, один из сыновей старика "проговорился", что, якобы, у банкира, заехавшего намедни в эти края поохотиться, видел другую карту, и по памяти взялся пересказать то, что запомнилось: здесь будет ДНСка, и здесь тоже, здесь будет месторождение, всё будет в буровых, здесь, возле летней стоянки, будут буровые, и на месте деревни Нумто тоже всё будут буровые...
"Деревня мешает, её снесут, наверно", - высказал он своё предположение. "А дедушка знает?" - спросили мы его тогда. "Нет, - ответил он. - А зачем ему?.."
Смотрите также:
- Татьяна Лиознова: «Я годами сидела без зарплаты: искала ту историю, от которой заколотится сердце» →
- Сашка, Сашенька и Вася →
- Дети пьянице помеха →