Он живёт по восточной мудрости: «Счастье в том, что в мире есть много вещей, в которых я не нуждаюсь». Он нуждается в Пушкине и Набокове, в Хагани Шарвани и Саади, в Тютчеве, Шесталове, Айпине и Тарханове.
Накануне Всемирного дня книги и авторского права «АиФ-Югра» поговорил с профессором, членом Союза писателей России Александром Семёновым о жизни и словах.
«Здравствуйте, с праздником!»
Ульяна Гонцова, «АиФ-Югра»: Александр Николаевич, существует много высказываний о словах. Их называют великим оружием жизни, щитом, кинжалом. Слово для вас это…
Александр Семёнов: Это чудо. Если это высокоорганизованное слово. Причём на любом языке. Но есть и другие слова, которые я не произношу никогда. В какой-то момент я пришёл к выводу, что слова имеют способность материализовываться и возвращаться. Неслучайно англичане говорят: «Never say die» («никогда не говори умри». – Прим. ред.). Знаете почему? Потому что придёт. Славяне говорят: «не поминай чёрта». Почему? Да он явится! Это не шутки. При том, что я абсолютно не суеверный человек. К слову надо относиться очень осторожно уже потому, что вначале было слово. В начале всего! И слово было у Бога. И слово было Бог. Тут столько примеров, в том числе в литературе…
– Выходит, люди мало задумываются об этом. Например, сейчас мы часто слышим слово «война». А война – это гадость. А скажешь гадость – она придёт. Нужно запретить такие темы в СМИ?
– Не получится. Это должна быть внутренняя интенция каждого говорящего: не произносить это слово. Убедить себя в том, что это не нужно. Меня, например, в армии научили не замерзать, когда холодно, путём внутренней интенции – словесных размышлений на тему, как тебе хорошо, тепло и комфортно. Научили обходиться без воды, когда её нет.
– То есть сидите вы в окопе, замерзаете и представляете, как греет солнце?
– В принципе да, но не так просто, как вы сказали. У меня любимая книжка была в детстве «Приключения барона Мюнхгаузена». А это человек, который смог вытащить себя из болота за собственные волосы, – важна сама идея, что можно так поступить. Я в одно время испытывал сложное психологическое состояние. Это было, когда я работал в Латвии, когда фашисты, – я буду называть вещи своими именами, потому что я могу доказать, – когда фашисты пришли к власти и начали давить всё, не только русскоязычное. Идёшь в университет и думаешь: зачем? Настроения никакого. Осень. А осень и зима в Прибалтике – это страшная вещь. Навстречу идёт знакомый человек. Встречаю его и говорю: «Здравствуйте, с праздником!» А говорить «с праздником» с выражением лица, с которым я только что шёл, неприлично. Подхожу к университету – студенты идут. Им тоже говорю: «Здравствуйте, с праздником!» И постепенно моё лицо становится улыбчивым, радостным. Вот вам то самое словесно-умственное упражнение. Плохой день может случиться у каждого человека в любой момент. Но когда начинаешь говорить себе о том, что счастье есть, его не может не быть, то начинаешь думать: а ведь действительно – счастье есть!
– Кстати, почему во время приветствия вы всегда поздравляете человека с праздником?
– Где-то в районе 9 класса я задумался над песней «Марш коммунистических бригад». «Будет людям счастье, счастье на века. У советской власти сила велика». И там есть такие строки: «Трудовые будни – праздники для нас». А если трудовые будни праздники для нас, значит, каждый день – праздник.
Общество призывников
– Профессор Семёнов во что верит? В кого верит?
– Профессор Семёнов – человек православной культуры. Он верит в конечное торжество этой культуры, которая дала миру очень много идей, героев, находок. Верит в то, что культура победит тех, рука которых тянется к пистолету, когда он слышит это слово. Верит в мудрость своего народа.
– Говорят, человек становится взрослым, когда перестаёт верить в чудеса. Исходя из этого, как вы думаете, сколько лет нашему обществу?
– Наше общество в очень сложном положении. В XX веке оно пережило два идеологических, психологических слома. Первый в 1917 году – это было сложное изменение миросозерцания: противоречивое, кровавое. Второй – в середине 80-х годов прошлого века. Боюсь, что мы по-прежнему находимся в состоянии подростка, который ищет свою историю, пытается определить, кто он и откуда. Отсюда столько противоречий. В том числе у историков. После 17 года мы ведь росли с девизом: «Мы наш, мы новый мир построим». И уже почти построили, со всеми искажениями, правдами и неправдами, верностью и неверностью. А после 85 года нам сказали: «Это не тот мир. Давайте построим ещё один». Если бы это всё развивалось эволюционно, у нас был бы другой возраст. А пока нам каждый раз прививают новое возрастное состояние, новую идеологию. Ничего плохого в слове «идеология» нет. Это слово придумал Платон, кстати…
– Выходит, мы опять впадаем в детство?
– Думаю, наоборот, взрослеем. Причём очень быстро. Наше взросление прошло через 91, 93, 98, 2000 годы. Это очень индивидуальное восприятие, но для меня это некие этапы взросления. Осознание того, что так, как было, быть не должно. Но и так, как есть, тоже не надо. Необходимо совершенствоваться. Этот период очень сложный. Думаю, мы приближаемся к возрасту, когда наступает воинская повинность…
«Всё немного не так…»
– Я пыталась сопоставить несколько логических цепочек. Первая: «сказка – ложь». Вторая: «политики – сказочники», их часто так называют. Как это всё соотносится с пушкинским: «Ах, обмануть меня не трудно…»? Мы рады, когда нас обманывают?
– Пушкин говорит так о близком человеке, и экстраполировать интимное в социальное я бы не хотел. Но, с другой стороны, в этом есть смысл. Мы все имеем представление о некой идеальной жизни. А литература – одно из гениальных средств создания другой реальности, времени, пространства, потому что в реальности всё немного не так. «Я помню чудное мгновенье» – там было не так. А Пушкин взял и обманул нас на несколько столетий! Да где там столетий – на всё оставшееся время, пока человечество будет говорить на русском языке. А я думаю, это будет всегда… Можно обмануться, увлекаясь Фенимором Купером, Жюлем Верном, Достоевским, Владимиром Набоковым, Тютчевым, Айпиным, – в хорошем смысле обмануться.
«Когда говоришь себе, что счастье есть, его не может не быть, то начинаешь думать: а ведь действительно, счастье есть!»
Кстати, в двадцатые годы прошлого века поднялась волна против сказки, которая «от жизни отлучает, неправильные знания вручает». Было даже всесоюзное движение «Эй, сказка, на пионерский суд!». Тогда в школах судили Онегина, Печорина... И в 60-е годы нашлись умные дяди и тёти, которые стали говорить, что сказка – очень плохая вещь. И история повторяется. Иногда, говорят, в виде трагедии, потом в виде фарса… Нашлись же новые клиенты у «МММ», у «Властелины». Значит, это бесконечный процесс. В своё время Эйнштейн говорил: «Я знаю две бесконечности: вселенная и человеческая глупость. Хотя насчёт первой у меня есть сомнения». Гениально.
– Говорят, литература – это отражение духовного состояния нации, времени, в котором мы живём. Если судить по литературе югорских авторов, то каково духовное состояние югорчан?
– Разное. Потому что разные авторы. Есть те, которые пишут о проблеме выеденного яйца. А есть авторы, которые заставляют меня думать. Например, Андрей Тарханов. Я очень люблю Тютчева и часто сравниваю их тексты. Сейчас другая эпоха, и язык поэтический стал более сложным, но иногда меня Тарханов поражает больше, чем Тютчев. Юван Шесталов – открытие. Непрочитанный поэт. Хотя мне иногда кажется, что даже Пушкин не всегда прочитан. Мария Кузьминична Волдина – кладезь. Я, когда её первый раз увидел, – она что-то рассказывала, – пришёл к выводу, что за ней просто должен кто-то ходить и записывать. Это готовый художественный текст. Она так образно мыслит! Ну и, конечно, по-настоящему большая литература – это Еремей Данилович Айпин.
– Я вернусь к политикам. Сейчас много людей, которые красиво говорят, но жизнь от их слов красивее не становится. Может, надо с подъездов начать?
– Этим надо заниматься параллельно и постоянно. Давайте вспомним Антона Павловича Чехова: «Если каждый человек подметёт хотя бы порог своего дома, как прекрасна будет земля наша!»
Иногда слушаешь выступление человека, а он и об атомной энергетике рассуждает, и про футбол, и про ЕГЭ, и думаешь: а вы кто по специальности, дяденька? Я всю жизнь занимаюсь одним делом и каждый раз сомневаюсь. «Всё сущее подверг сомненью» – это абсолютно нормальное явление. А тут человек просто облечён какими-то полномочиями государственными, и считается, что он знает всё. Это очень опасно. Давайте каждый будет заниматься своим делом. И всё будет хорошо.
Книга – лучший подарок ко дню рождения. Изданы сборники югорских писателей 
В Югре простятся с профессором СурГУ Викторией Микшиной 
Когда с природой «на ты». Ветеран из Югры пишет книги для детей 
Профессор из Югры выступил с докладом в США