Дитя войны
Галине Михайловне 82 года, но она до сих пор работает почтальоном, читает книги и вышивает гладью. А ещё собственноручно колет дрова. «Я никогда не просила никого мне помогать, - говорит Галина Лукина. - Иной раз колю дрова, идут парни, говорят: «Бабушка, давайте поможем!», а я знаю, что лучше них справлюсь. Так и с работой. Пройдусь до обеда, косточки разомну. Врачи говорят, что пожилым людям надо больше двигаться, вот я и двигаюсь».
Галина Михайловна выросла в детском доме, никогда не знала материнского тепла и отцовской заботы. Но своё детдомовское детство вспоминает с теплотой.
«Мы хорошо жили, - вспоминает Галина Лукина. - Кормили нас хорошо, одевали. А вот когда началась война - тяжело пришлось. Детский дом был в Пскове, нас на дачу увезли за город и в лесу прятали. Несколько раз в день приводили в дом, чтобы покормить, потом опять в лес уводили».
В четырнадцать Галю Лукину отправили работать на фабрику по производству ниток, но проработала она там недолго. Попала в колонию для несовершеннолетних - не вышла на работу в ночную смену без уважительной причины. Ей дали шесть с половиной месяцев. После освобождения идти было некуда: ни документов, ни прописки, ни жилья. Она должна была уехать из города в течение суток, но не успела и опять попала в колонию.
«Такие времена были строгие. Я не обижаюсь ни на кого, - говорит Галина Михайловна. - Освободилась через два с половиной года и уехала в соседнюю область. Добрые люди пристроили меня в деревне нянькой в семью, документы сделать помогли. Потом завербовалась на Север».
Дорога в неизвестность
Добиралась Галина до «северов» долго. На поездах, баржах, некоторые остановки затягивались на несколько суток. Девушка не знала, где находится посёлок. Ей рассказывали, что там бескрайняя тайга, медведи бродят, что жить придётся в лесу. «Привезли нас в Октябрьский. Катер есть, а на реке сплав - катер не пошёл. Мы дошли до зимника, а там избушка. В этой избушке переночевали на полу. Утром пригнали плот, сказали, чтобы мы грузили вещи, брали лямку и тащили, как бурлаки на Волге. Так ещё 14 км до Лорбы мы шли пешком. А бараки наши от Лорбы в 7 км были».
Всё население посёлка занималось заготовкой леса. Галина Михайловна была сучкорубом. Работа тяжёлая, но молодёжь не знала усталости и умела веселиться даже после тяжёлого трудового дня.
«У нас в лесу избушка была. Парни нам на гармошке играли, а мы плясали, частушки пели. Я на гармошке научилась играть, правда, на басах только, - улыбаясь говорит Галина Михайловна. - Дружно очень жили».
Так в тайге пролетело 25 лет. А после ликвидации Лорбы всех жителей перевезли в посёлок Нях, в будущем - Нягань. Галине Михайловне дали «четвертушку» с печным отоплением и привозной водой. Там она и живёт до сих пор. Выйдя на пенсию, Галина Михайловна стала помогать дочери, которая работала почтальоном. Уже больше 30 лет Галина разносит газеты и журналы на нескольких улицах частного сектора. Уже сменилось не одно поколение адресатов и подписчиков, а она всё так же разносит почту и… боится собак.
«Я их хлебом подкармливаю, чтобы они меня не трогали, чтобы привыкали, - делится опытом баба Галя. - Многих по кличкам знаю, но некоторых всё-таки боюсь»…
Метаморфозы Вэллы. Каким мы запомним югорского писателя и философа 
Сургутянин стал послушником в Афоне 
Как сельский механизатор стал мастером народных промыслов 
Русский манси 
Надежда Воронцова из Батово