Всем охота на медведя! Старикам, потому что дорого, молодым, потому что гены, туристам, потому что интересно, учёным и псевдоучёным, потому что под популярную сегодня тему деньги дают охотней, правительству, потому что и этнотуризм надо развивать, и модные слова «бренд» и «тренд» куда-то пристраивать, и перед международной общественностью надо чем-то хвастаться…
«Играть медведя» в Югре в последние годы стало привычным. Значит, и знаний о священном наследии малой родины у людей должно быть достаточно? Тем не менее, принимая однажды зачётные работы у студентов-филологов по курсу «Этножурналистика», я прочла: «… Кардинально поменял моё мнение (о хантах) один из фильмов про медвежий праздник, который был представлен на аудиторном занятии. Их поведение, шутки, смех вызывали у меня только негативные эмоции. Это было настолько страшно, что посмотреть это ещё раз я бы не решилась…».
Фильм, который был показан студентам, мы смонтировали на основе уже отснятого в 1991-м году материала, на хантыйском стойбище Синь-Юган, в районе реки Казым, там проходила одна из первых реконструкций обряда после его многолетнего запрета советской властью.
К традициям я отношусь крайне уважительно, если не сказать - со священным трепетом. Неважно, хантыйские они или алеутские, например.
Поэтому, узнав, что идёт подготовка к празднику на родном Тром-Агане, выпросила у организаторов разрешение на съёмки всего четырёхдневного цикла.
В ожидании чуда
Хотелось не только увидеть воочию священное таинство, но разобраться самой и помочь разобраться другим людям, что же сегодня представляют Медвежьи игрища, как происходит трансформация древнейшего реликтового обряда Евразии в наши дни.
Но оказались мы, скорее, на непрерывном мастер-классе, где камер и иных записывающих устройств оказалось больше, чем исполнителей.
Сейчас даже и неважно, насколько соответствовал истине получившийся восточный вариант. Задача стояла другая: записать, передать, возродить то, что смогли собрать воедино из казымских и тромаганских источников.
Один из столпов, на которых держался праздник – коренной житель Сергей Васильевич Кечимов:
- Так всю жизнь бы и пел… В машине еду, слушаю, в телефоне у меня песни, вспоминаю, запоминаю. Если хоть одно слово забыл – не пойдёт песня…
Мои московские коллеги-учёные характеризуют Сергея Васильевича как выдающегося исполнителя музыкально-поэтического фольклора и знатока традиционной обрядовости обско-угорских народов. А также как последнего носителя устной мифо-поэтической традиции восточных ханты. Между тем уже много лет вместо того, чтобы передавать традиции и возрождать священное искусство, Сергей Васильевич истово бьётся за родовые земли, которые беспрерывно загрязняют нерадивые природопользователи.
Традиция умерла или традиция появилась?
Традиции лесных людей испокон веков строились на запретах. В марте на Тром-Агане на наших глаза один из запретов был нарушен.
- Нам-то, женщинам, конечно, нельзя петь, особенно священные песни, - рассказывает впервые попавшая на праздник коренная жительница Надежда Покачева. - Но мы же поставили медведю стол, попросили, пусть он нам разрешит, чтобы в честь него его песни исполнить. С другой стороны, если бы женщины не было… У медведя же тоже женщина есть. Если бы их не было – на земле бы ничего не было. Это всё женщина творит. Вот поэтому и решили мы тоже спеть ему. Не хочется это терять.
- Трудно было решиться выйти публично петь?
- Конечно, трудно. Боишься. Есть ведь тут люди знающие…
- То есть, как на экзамене стояли, боялись, да?
- Да (смеётся).
Много ли ещё запретов придётся нарушить, пока обряд стабилизируется в современном мире? И приемлемо ли будет само слово «обряд»? Возможно, останется только «праздник». Или «шоу».
Маски. Шоу.
Один из самых лакомых кусков Медвежьего праздника - сценки, где в комической форме высмеиваются глупость, скупость, жадность, лживость и другие пороки. Они-то и пошли в первую очередь гулять по фестивалям и национальным праздникам. Доступно. Привлекательно. Опять же, – брэнд…
Герой одного из моих фильмов, комментируя своё выступление в сценке, говорит: да я на Медвежьих игрищах и не был ни разу. Так, где-то видел, что-то слышал… Вот, придумываю, прыгаю…
В марте на Тром-Агане, буквально на глазах участников, родилась сценка и на современную тему.
- Все сценки, которые есть на Медвежьем празднике, породило время, - комментирует свой дебют исполнительница Аграфена Песикова. - Я решила показать в сценке недостатки чиновников, нефтяников и прочих «сопровождающих лиц», то есть, то, что происходит у нас сегодня сплошь и рядом. Какие ещё темы современные? Например, как ханты и русские не понимают друг друга. Это до сих пор проблема: непонимание между национальностями. Как живут дети в интернате, тоже есть недостатки, тоже сценки могут появиться… Это живая жизнь.
Так, с помощью Медвежьего праздника, у коренных жителей может появиться ещё одна возможность диалога со светской властью. Если власть это позволит.
Будет язык – будет и праздник
- Основа медвежьего праздника – религиозная составляющая, - считает главный хранитель казымского наследия Медвежьего ритуала, один из главных исполнителей Югры Тимофей Молданов. - Сегодня светская власть ещё не дала идеи. Вот при коммунизме, пусть мы очень много что забывали, но у нас идея была: мы светлое будущее построим. В это и я верил. А сегодня этой идеи, общей для всей России, нет. Каждый сам по себе, как может, так выкарабкивается в этой жизни. Поэтому религиозная составляющая сегодня как никогда нужна.
Главная задача сегодня, считают организаторы, - передать знания следующему поколению. Вот и тромаганские игрища превратились в активный четырёхдневный мастер-класс. Поэтому и ездит Тимофей Молданов по всей Югре, возрождая традицию с помощью специальной программы «Этноакадемия», инициированной Этнографическим музеем под открытым небом «Торум Маа». Беда в том, что Молданов – носитель казымского диалекта хантыйского языка. А казымский от сургутского, уверяет поборник последнего Аграфена Песикова, отличается как небо и земля. Поэтому если в Казымском регионе с возрождением традиции дела обстоят как нельзя лучше, вот и фестиваль берестяных масок набирает силу, то на тромаганской территории всё гораздо сложнее.
Возможно, не за горами и версия Медвежьих игрищ на русском языке. Ну уже их, эти архаичные диалекты…
New Horizons (новые горизонты)
«…Прогресс предполагает изменения в традиционном укладе жизни. Нам свойственно уничтожать одно, чтобы создать другое. Но и обратное тоже верно, - эти слова из зачётной работы ещё одной из моих студенток. - Невозможно стремиться к звездам и одновременно есть сырое мясо на Медвежьем празднике…».
Уверяю – возможно. Горжусь, что жизнь свела меня с представителями нового, современного поколения хантыйской молодёжи.
- Неоднократно, вот и в прошлом году, чуть ли не на Красной площади хотели Медвежьи игрища показывать - все наши категорически были против, - рассказывает Руслан Богордаев, представитель молодёжной организации обско-угорских народов, г. Ханты-Мансийск. - Здесь много сакрального есть, чего нельзя на общую публику показывать. Вот традиционную одежду сегодня, когда выносят на сцену, на публику - она искажается: большие узоры появляются там, и так далее. Медвежий праздник тоже ждёт несомненное искажение, если это будут в массах показывать.
- Расскажи о роли молодёжки в сохранении праздника.
- Одна из задач нашей молодёжи – успеть записать и сохранить то, что наши старейшины нам показывают. Стараемся городских ребят приобщать. У нас уровень владения языком не очень серьёзный, пока на базе сценок мы это изучаем. Там небольшой набор слов – с этим справляемся. А вот задача максимум – научиться, чтобы каждый хотя бы по одной песне ритуальной мог исполнять.
- Зачем?
- Чтобы сохранить и передать своим детям.
- В тайге держит и многое даёт земля, вам в городе труднее, вы оторваны…
- Безусловно. Медвежьи игрища - это как раз то связующее звено с нашими предками, с нашей землёй, с нашими традициями, и изучая их, мы чувствуем себя коренными.
- Я, допустим, не хочу утратить тот фольклор красочный, который передавали нам из поколения в поколение, - рассказывает ещё один представитель молодёжного движения Югры, Александр Айпин. - Ведь это же целый театр хантыйский: здесь и песни, и танцы, и сценки, и сказки…
Здесь раскрывается вся суть, душа и сердце народа. Душа северного человека, красочная, как северное сияние. Люди здесь собираются и поют, для себя, – про обыкновенную жизнь, про быт, про природу, про зверей, про птиц… Находясь бок о бок с природой, показывают и рассказывают это в танцах, песнях… Цивилизация цивилизацией, но в телевизоре и в квартирке, в принципе, ничего хорошего нет, если ты там закроешься и будешь сидеть. Эти машины, вся эта суета городская... Сейчас многие молодые ребята начинают осознавать, что отходить не надо и сами к родному, к корням тянутся. Я хотел бы, чтобы у нас на Агане тоже появилась такая традиция, медведя играть.
Традиция была заложена в прошедшие выходные. В Мегионе состоялся первый Региональный музейный фестиваль «Хатлые» (Солнышко), где в числе прочих была представлена и фольклорная программа «Тунты Вэш» (Берестяная маска) с элементами обряда Медвежьи игрища, при участии незаменимых уже Сергея Кечимова и Тимофея Молданова.
Постфактум
И всё же, во всей противоречивости и хаотичности тромаганского праздника удалось нам увидеть самое настоящее чудо. Среди нескольких десятков человек, прибывших под Русскинскую, был один, для посторонних незаметный совсем. Сидел в углу, слушал. На второй день начал петь. Невероятные, завораживающие пластика, голос... Молчали и слушали все, потому что не слушать было невозможно. Это был Семён Григорьевич Рынков.
Один вождь семинолов сказал: мы в коммерцию включили перья (традиционный головной обряд индейских вождей), наш боевой клич, и всё. Это вы видите в фильмах, на праздниках… Остальное мы оставили себе. Табу.
Пытаясь анализировать то, что происходит сегодня с хантыйской культурой, смею предположить, что мы можем оказаться не столь щепетильны. Важно понимать, что такие как Сергей Васильевич Кечимов, Семён Григорьевич Рынков – это вовсе не бренд Югры. Это – наше табу.
Смотрите также:
- Как возродить культуру малых народов России? →
- Купленный сувенир не может быть оберегом →
- Язык танца древнее речи →