Вертолёт опустился в небольшой хантыйской деревне Сосновый бор. Для жителей прилёт Ми-4
настоящее событие, поэтому встречающих, как всегда, собралось много. Из салона вышли лётчики. Один из них, маленького роста, в комбинезоне, очень походил на медвежонка. К нему подбежала молодая хантыйка: "Людмила, я тебя так давно жду"!
"Медвежонок" оказался единственной тогда в СССР женщиной-бортмехаником вертолёта, девятикратной чемпионкой мира по вертолётному спорту, обладательницей медали имени авиаконструктора Миля, членом Международной авиационной организации "Werly Girls", "Отличником аэрофлота" Людмилой Кошиль. Всех её регалий и не перечесть. Прямо скажем, родные и близкие могут гордиться. Нас заинтересовала родословная Людмилы. И вот что мы разузнали.
Батрачка и матрос
В 1905 году на двух кораблях Черноморского флота - "Потёмкине" и "Очакове" - вспыхнули матросские бунты. Их подавили, часть мятежников казнили. Алексея Зелененко с "Очакова" сослали в Тобольскую губернию в деревушку Шапша, рядом с нынешним Ханты-Мансийском. Этот хромой человек, вечно носивший тельняшку, оказался весьма предприимчив, и занялся рыботорговлей. Перевёз к себе мать и брата Андрея.
А в Тобольске жила Марфа Еранькина - молодая красивая женщина манси. Как было записано у неё в паспорте: "инородка, родом из деревни Гари Свердловской области".
Сплавляла Марфа с мужем лес, воспитывала дочь Ксению. Но муж погиб прямо у неё на глазах. Овдовев, нанялась Марфа на работу к одному купцу. Готовила еду на постоялом дворе. Там и увидел её матрос Зелененко. Предложил выйти за него замуж. Марфа согласилась. Только вот Ксению Алексей невзлюбил. Разбогател матрос на югорской земле: два дома, амбары, постоялый двор... Хотел даже школу построить с условием, чтобы закон Божий там не преподавали, да не успел - расстреляли его колчаковцы. Остались Марфа, брат Алексея Андрей (позже, не пережив раскулачивания, он повесился) и Ксения. Девушка вышла замуж за ревкомовца Маркела Сумкина. В семье Кошиль сохранилась и его автобиография...
Семья Маркела Назаровича была многодетной, он рано начать работать - рыбачил с отцом. В 1914 году его призвали на службу в царскую армию, а после революции Маркел вернулся домой. Вступил в ЧК. Идейным ревкомовцем был Сумкин. Когда комсомольцы и коммунисты стали уничтожать церковные святыни, искрошил топором весь богатый иконостас тёщи (Марфы), хотя та умоляла не рубить иконы, говорила, что бог не простит. И пророчество сбылось. Много несчастий выпало на долю семьи и самого Маркела. Когда красные отступали через Шапшу, люди скрывались от белых в лесу. Ксения, которая на тот момент была беременной, убедила мужа уйти с ними, а сама осталась дома. Начались у неё роды. И в это же время в дом пришли колчаковцы. Требовали сказать, где муж, грозили новорождённого младенца в печь бросить. Убедила их Ксения в том, что Маркела давно не видела. Солдаты ушли, забрав продукты, даже только что выпеченный хлеб.
Сумкина арестовали позже. От расстрела его спасли партизаны отряда Платона Лопарева.
Жила семья ревкомовца бедно. Вместо стёкол в окнах были натянуты бычьи пузыри. Имущества почти не было. Зато были враги - не терпел Сумкин хапуг и мошенников. Кто-то написал донос - и Маркела арестовали уже свои, коммунисты. Но деревенские собрали подписи в его защиту - и Сумкина отпустили. А в следующий раз ревкомовец попал под раскулачивание, хотя кроме двух овечек в хозяйстве Сумкиных и не было ничего. Зато у тёщи, Марфы Андреевны, хранились ценности - стёганое одеяло, шаль, шерстяная юбка, да немного посуды из стекла. Защищала она их рьяно, даже ругалась по-чёрному, хотя до этого от неё никто слова дурного не слышал. Сумкина снова освободили.
Семья перебралась жить в Самарово. Правда бабушку Марфу с ними не пустили - документов у неё не было. Так и осталась доживать век в Шапше. Удивительной духовной чистоты была крещёная язычница, Марфа Еранькина (Зелененко). Веря в христианского бога, учила детей обращаться к природе как к божеству: не рвать зря растения, не бояться таёжной темноты, находить в лесу дорогу. Она знала целебные травы, умела их использовать, не боялась не лихих людей, не дикого зверя. Как-то пришёл в Шапшу медведь, так она бересту жгла да в таз стучала - прогнала...
Дед разрешил летать...
По другой линии Людмила Кошиль происходит из челдонов (так издавна называли беглых русских). Дед Людмилы Кошиль, Михаил Жильцов, родился в Верхотурье. В гражданскую войну служил в будёновских частях, коней лечил. До конца жизни получал пенсию как будённовец. Пути-дороги привели Михаила Жильцова на реку Мегу, где стояли хантыйские юрты Майон. Много позже появился здесь город Мегион.
Знающий человек был Михаил Васильевич. Лечил животных, умел определять погоду - все с ним советовались: не пора ли косить, не будет ли ветра на реке... А ещё, разъезжая по хантыйским селениям, он рассказывал хантам о христианском боге, крестил их - был вроде миссионера. Будучи совсем старым, понял мечты внучки Людмилы о небе и благосовил. Известность пришла и к Алексею Михайловичу, отцу Людмилы. Был он председателем колхоза в Большетархово, в Великую Отечественную - разведчиком. Воевал под Сталинградом, освобождал Прагу, был награждён орденом Красной звезды. Трудовую славу Жильцов разделил с буровой бригадой Григория Норкина - первооткрывателя нижневартовских нефтяных месторождений. Помбур Жильцов был награждён орденом "Знак почёта".
Вот в целом и весь рассказ о родословной Кошиль. Она и сама вписала в неё свои жизненные строчки - стала детским писателем. В её книгах об озорной девочке Люсе оживает эпоха дедов и отцов.