Социальный недуг не победить лишь медицинскими мерами

Жизнь или жильё…

Уже 33 года у Малюгина туберкулёз – в открытой форме, судя по письму. Из-за этого недуга оставил семью, чтобы не заразить родных. Органы местного самоуправления предоставили инвалиду отдельную жилплощадь с санузлом по соцнайму в многоквартирной «деревяшке». Какова эта жилплощадь – понятно из цитаты. «Так и есть, – подтверждает соседка Петра Матвеевича, Екатерина ДОРОНИЩЕВА. – Воздух, как в теплице, крыша течёт, из-под линолеума проступает вода, обогреватель включаем даже летом. Около года живу с детьми в этом доме. Трёхлетний сын постоянно болеет».

Соседством с туберкулёзником и условиями проживания обеспокоены родители малышей, а их в подъезде немало. Сам Малюгин пытается изменить ситуацию. Обратился в Горноправдинский совет депутатов: хочет переехать в деревню. В Бобровку. Там, по его словам, есть подходящее жильё. Только вот навстречу больному человеку чиновники не идут. Но почему? По российским законам, инвалид 2 группы, страдающий активной формой туберкулёза с выделением микобактерий, имеет право на отдельную жилплощадь, чтобы окружающие были защищены от заразы. Но есть один нюанс.

«Туберкулез – не рак, – утверждает начмед Ханты-Мансийского противотуберкулезного диспансера Ольга АКИМОВА, – он излечим, даже когда запущен. Надо только решиться и лечь в диспансер. Уже после 3 месяцев лечения больной перестаёт выделять микобактерии и, если продолжает слушаться врачей, то излечивается. К сожалению, на ранних стадиях болезнь никак не проявляет себя – и заболевший не всегда понимает, что надо срочно лечиться. А начав лечение, может бросить: от таблеток тошнит, голова кружится. Туберкулёзная палочка в его организме чувствует себя вольготно – и следующая госпитализация на более долгий срок становится неизбежной. Но бывает, что человек осознанно избегает полного излечения – чтобы не терять льготы».

По сути, соседство с больным открытой формой туберкулёза на протяжении нескольких лет – нонсенс. Ведь есть ещё один закон – «О предупреждении распространения туберкулёза в РФ».

«Он обязывает больного проходить обследование и лечение. Если уклоняется – решение о госпитализации выносит суд, и при необходимости подключаются судебные приставы», – объясняет главврач Ханты-Мансийского противотуберкулёзного диспансера Александр ВЛАДИМИРОВ. Одним словом, депутатам придётся разобраться, насколько состояние здоровья Петра Малюгина опасно для соседей и какие меры следует принять. В медицинской выписке от 20 сентября 2012 г., присланной в редакцию, значится, что форма туберкулёза у мужчины – закрытая. И слава Богу. В этом Пётр Матвеевич признался и соседям.

Но жильцы дома № 6 «а» в Школьном переулке всё равно относятся к соседству с туберкулёзником с опаской: поди пойми, какая у него на самом деле форма, открытая ли, закрытая... А вообще рассуждения о формах туберкулёза звучат нелепо, если вспомнить, что и инвалид, и дети живут в сыром доме вместе с лягушками.

Скрытые угрозы

В Югре с туберкулёзом успешно борются. По заболеваемости мы в последней тридцатке среди регионов России. Но рано кричать «ура». Сегодня туберкулёзом заражаются и доктора наук, и простые служащие – достаточно иметь ослабленный иммунитет. Осложняет ситуацию ВИЧ-инфекция. Эту заразу носит в себе каждый сотый югорчанин. Прослойка людей, организм которых «без боя» сдаётся туберкулёзу, растёт очень быстро. Это бомба замедленного действия. К тому же, палочка Коха мутирует – появляются лекарственноустойчивые формы туберкулёза. А бороться с «супер-бактериями» недёшево: один койко-день обычного больного в Ханты-Мансийском тубдиспансере обходится в 800 руб., с лекарственноустойчивой формой – 3-4 тыс. руб. Пока эти расходы несёт окружной бюджет.

Конечно, и сегодня палочка Коха часто остаётся «на память» бывшим сидельцам: примерно 4 из 10 туберкулёзников были или находятся в местах лишения свободы. Там борьба с болезнью идёт не так успешно, как «на воле»: скученность, сырость, духота, неполноценное питание… А ещё несогласованность медслужб – к примеру, 5 дней туберкулёзник идёт по этапу, и всё это время не получает таблеток. Болезнь возвращается на исходные позиции. Так построена система.

Встречаются и «борцы с системой», пытающиеся подстроить её под себя: такие узники избегают лечения, чтобы ухудшить состояние своего здоровья и получить условно-досрочное освобождение по болезни. Подошёл конец срока – и заключённого выпускают на свободу независимо от того, пройден ли курс лечения, вылечился ли он от туберкулёза. Но на воле бывшему зэку сложно устроиться на высокооплачиваемую работу, ипотечный кредит ему тоже вряд ли дадут. Микобактерия становится единственной надеждой на обретение своего «угла». Замкнутый круг...

Не спускать глаз с больных!

Виктор МЕТЁЛКИН, бывший главврач детского противотуберкулёзного санатория им.Е.М. Сагандуковой

– В Югре, по данным статистики, мало болеющих туберкулёзом детей. А вот инфицированных – гораздо больше. Например, ребёнок заразился туберкулёзом в детстве, организм самоизлечился – но остался «камешек»-возбудитель. Потом, лет в 30-40, человек переохладился – и началось заболевание.

Что же делать? Во-первых, изолировать больных. Нельзя их выпускать из-под контроля! На Западе так и есть, потому там заболеваемость гораздо ниже и от вакцинации уже ушли. Освобождается туберкулёзный больной из мест лишения свободы – а домой ли он поехал? Хочет ли сразу из камеры да в больничную палату? Опять включаются долгие механизмы «уговоров»... Если убрать из законодательства норму о предоставлении жилья туберкулёзникам, те охотнее будут лечиться.

Во-вторых, надо оздоравливать детей. Одного детского противотуберкулёзного санатория на 50 мест для Югры недостаточно. Должен быть медицинский центр на 200 коек, где бы лечили и сопутствующие заболевания. И непременно вернуть такую статью, как оплата доставки детей к месту оздоровления и обратно (она была изъята из окружного бюджета). Понятно, в каких семьях чаще всего оказываются заражённые дети – их родители не всегда могут оплачивать оздоровительные мероприятия.

Нурсиля ШАКИРОВА, зам. начальника УФСИН России по ХМАО-Югре:

– В прошлом году в учреждениях уголовно-исполнительной системы округа зарегистрировано 85 новых случаев заболевания туберкулёзом лёгких среди подозреваемых, подследственных и осуждённых. Освобождены 130 человек, 86 из которых – с активным туберкулёзом. Ежемесячно информация о вновь выявленных и освобождающихся туберкулёзниках передаётся из Центра гигиены и эпидемиологии УФСИН РФ по Югре в окружной противотуберкулёзный диспансер. В Югре учреждения УФСИН полностью обеспечены противотуберкулёзными препаратами. Лечение и профилактика этой болезни в учреждениях нашей системы ведется так, что персонал строго следит за тем, чтобы каждый заключенный принимал назначенные ему препараты.

Однако есть проблемы – нет врачей-фтизиатров в ИК-14, СИЗО-1, ИК-15, помощь там оказывают совместители, устроенные на полставки. Нет флюорографического оборудования в ИК-14, лишь в прошлом году оно поставлено в ИК-11, СИЗО-1, сейчас идёт работа по получению технического паспорта и лицензии на осуществление этого вида деятельности. Затрудняет работу высокий процент ВИЧ-инфицированных среди осуждённых (каждый пятый).

Михаил СИВКОВ, депутат Горноправдинского совета депутатов:

– На примере злополучного дома мы видим равнодушие власти к проблеме. Угловая квартира, где живёт Малюгин, под постоянной угрозой. Дом стоит на повороте, близко к проезжей части. Стоит автомобилю «не вписаться» – и он въезжает прямо в окно. За последний год уже дважды машины таранили стену. Инвалид попросил как-то защитить его от аварий, и на углу положили два бетонных блока. Но блоки маленькие и стоят друг от друга далеко, легковушка между ними вполне проходит. Пока жертв нет, на опасность внимания не обращают.

Новое жилье в посёлке время от времени вводится в строй и предоставляется жителям – но между кем распределяется, вот вопрос! Примерно месяц назад этот дом, который по возрасту – чуть ли не ровесник посёлка, – посещала комиссия органов местного самоуправления. Производила замеры, записывала имеющиеся проблемы: власти планируют ремонт. Но чем поможет ремонт, когда в подвале болото и сырость в доме круглый год? Там и без туберкулёза можно хронические заболевания заработать. Жители второго этажа ещё не так сильно страдают, а вот тем, кто на первом, – несладко. Очень жаль детей, да и взрослые не заслужили такого. Я считаю, полумеры не спасут положение, жителей надо переселять в более достойное жильё.

Александр ВЛАДИМИРОВ, главврач Ханты-Мансийского противотуберкулёзного диспансера:

Налицо парадокс, когда один закон обязывает к лечению туберкулёза, а другой позволяет спекулировать диагнозом. Ведь при открытой форме туберкулёза невозможно совместное проживание граждан в одной квартире и больному положена отдельная жилплощадь. Это «наследство» времён, когда чахотку невозможно было вылечить. Сейчас медицина справляется с заболеванием, но льгота осталась. Учитывая цену на жильё, сложно осуждать человека, когда он пытается взять то, что дают.

Это, с одной стороны, ставит человека перед аморальным выбором «здоровье или квартира», с другой – способствует распространению болезни (ведь туберкулёзник не лечится), ущемляет права его соседей и домочадцев на сохранение здоровья. Возможно, будь в Госдуме больше врачей – ситуацию исправили бы быстрее. В России вообще проблема с балансом защиты прав больных и «всех остальных».

Евгений ТИХОНОВ, врач Берёзовского противотуберкулёзного диспансера:

– То и дело звучат предложения отправить всех туберкулёзных больных за забор, за колючую проволоку. Но иногда, – слава богу – реже, болеют и медики, и учителя, и другие порядочные люди – никто не застрахован. Их тоже за колючую проволоку? За забор? Есть ещё ВИЧ-инфицированные, наркоманы, алкоголики, больные венерическими болезнями – их тоже надо бы изолировать... Этак придётся всю страну колючей проволокой опутать – хватит у нас проволоки-то?

Языком цифр

63 на 100 тыс. человек – средняя заболеваемость туберкулёзом в Югре.

40 на 100 тыс. человек – в Ханты-Мансийске и Югорске.

130 на 100 тыс. человек – в Берёзовском районе.

В развитых странах от вакцинации отказались. Там туберкулёз перестал быть проблемой.