Родившиеся перед войной
Те, кто родился перед войной, навсегда запомнили, как шли по дороге мужчины с рюкзаками. Это уходили на фронт их отцы, старшие братья, соседи. Запомнили, как матери собирали их в школу: в перешитой одежде, в калошах, с холщовым мешочком, в котором - чернильница-непроливайка с чернилами из сажи. Сшитые из оберточной бумаги тетради и, в лучшем случае, горбушка хлеба на обед. А еще лакомство тех лет - пареные ломтики сахарной свеклы. После лепешек из мерзлой картошки, которую по весне всё население собирало на полях, свекольные паренки считались кулинарным изыском, полагавшимся только малышне.
Лет с семи-восьми они работали на сенокосах и уборке хлеба, а с десяти-двенадцати наравне со взрослыми вкалывали на реках в путину, на лесоповале, на оборонных заводах - везде, где надо было заменять ушедших на фронт мужчин.
Наверное, благодаря тому, что их детские годы пришлись на военное лихолетье, смогли они выдюжить и в послевоенную разруху. Их юность прошла или на стройплощадках, или в колхозах, где они пахали-сеяли за трудодни без права выезда в город. Даже паспортов колхозники тогда не имели. Потом была целина, которую надо было поднимать, освоение Западной Сибири... За каждый год трудового стажа можно было вручать им трудовые награды. При этом всю жизнь никакими привилегиями они не пользовались. И только дожив до старости, получили статус «дети войны» и причитающиеся им льготы.
Собранный о детях войны материал юнкоры отправили на несколько конкурсов, посвященных юбилею Победы. Вскоре их пригласили в Геленджик - подводить итоги Всероссийского конкурса, в котором они победили. А служба по делам архивов Югры предложила Ольге Николаевне отредактировать воспоминания ветеранов и издать. Презентация книги «Детство, опалённое войной» прошла в начале года в Ханты-Мансийске.
…Когда началась война, Ирине ЕСЬКОВОЙ не было ещё и четырех. Отец ушел на фронт зимой, мама была беременна пятым ребенком. Ирина помнит, как мать, собирая посылку отцу, принесла большие розовые пряники, которые им, ребятишкам, так хотелось хотя бы попробовать. Когда отец через год, после тяжелого ранения, прибыл на побывку домой в Бугуруслан, он достал из рюкзака слежавшийся ком тех пряников… Летом он умер в госпитале.
9 мая 45-го девочка почему-то оказалась далеко от дома, на городской площади, куда ей ещё не разрешали ходить. Там она первой в семье узнала о Победе:
- Накануне в городе прошел первый весенний теплый дождь. Солнце светило ярко, кругом лужи, а по репродукторам объявляют о Победе. Возле каждого репродуктора стоят люди, радуются, смеются, целуются, плачут...
Все время хотелось есть
Алексею ЗАЙЦЕВУ в 41-м исполнилось шесть лет. Их семья жила в Псковской области. Когда деревню заняли немцы, старший брат сбежал к партизанам, вскоре погибли родители, шестеро детей осиротели. Старшему - двенадцать лет, младшему - два. Кто-то донес про брата-партизана, и немцы всех отправили в концлагерь. Старших оставили в Польше в каменоломне, остальных привезли в Германию. В лагере их кормили баландой из отрубей и опилок. Когда их перевозили в новый лагерь в Баварию, Алексея спасла немецкая девочка, отец и бабушка которой выходили его.
Ида КОЧЕТКОВА родилась в Пермской области. Ей было четыре года, когда началась война, и отец, кадровый военный, сразу ушел на фронт. В 43-м умерла мама, трех сестер забрала к себе тетя. Когда девочка пошла в школу, за успехи в учебе ей выделили овчину, из которой получилась шуба. И только в десятом классе у неё появились брезентовые туфли.
Ида Викторовна вспоминает, как в их дом почему-то часто приезжала на лошади фельдшер. С тех лет девочка мечтала стать медиком, чтобы ездить на лошади. В 54-м году, когда демобилизовался из армии отец, Ида поступила в медицинский.
В деревне, где было более ста дворов, с войны вернулись пятеро фронтовиков.
Мария МИХЕЕВСКАЯ жила на Алтае в саманном доме. Помнит, как постоянно хотелось есть. Ели жмых, кукурузу, крапиву. Каждый день терли на терке картошку, смешивали ее с мукой, которую давали в колхозе на трудодни, и пекли оладушки. В 44-м она пошла в школу. Учительница ставила оценки красными чернилами, которые делали из свеклы. Из отцовской шинели ей сшили пальто.
Юнкоры спрашивали своих собеседников, в какие игры они играли во время войны, какие у них были игрушки. В магазинах в те годы игрушек не продавали, на заводах и фабриках производили всё для нужд фронта.
Игрушки делали сами из того, что было доступно. Мария Романовна вспомнила, как она изрезала у тети дорогую ткань, чтобы сделать из неё куклу, подушечку и одеяло. Всю жизнь потом раскаивалась в этом поступке...
Им было столько, сколько нам
Мария ПУЦ вспоминала в разговоре с юнкорами, как во время оккупации в их деревне Морозовичи в Белоруссии какой-то немец постоянно брал у одной старушки молоко. Причем следил во время дойки, всё ли она делает чисто и аккуратно. Все молоко забирал, не оставляя ей с внуком даже кружки. Однажды четырехлетний внук бросил в ведро с молоком горсть земли. Мальчишке удалось через окно убежать от озверевшего немца, а старушку тот расстрелял на месте.
Нина ФИЛИППОВА во время войны тоже жила в Белоруссии. В течение трех военных лет, как она утверждала, в их деревне не слышно было пения соловья, не видно было коростелей и кукушек, лес как будто вымер. И вот над полями появились аисты. Аист (бусла) для местных жителей - священная птица. Они строили свои гнезда в основном на дубах. Но во время бомбежек многие гнезда и деревья были уничтожены. Однажды утром всех деревенских мальчишек собрал дед Костюк, которому было уже за восемьдесят:
- Дети, посмотрите, сколько к нам прилетело буслов. Им давно пора уже высиживать яйца, выводить птенцов, но нет для них гнёзд.
Всех ребятишек дед отправил собирать колеса, которые валялись по всей округе. Они были большие и тяжелые. Мальчишки прикатили их к деревне, а как поднять на уцелевшие дубы? Самые сильные забрались на деревья и поднимали колёса на веревках. Когда все колёса были подняты, дед Костюк поклонился им и сказал: «Божеское дело сделали. Спасибо вам». На каждом колесе аисты сделали гнездо и стали выводить птенцов. Односельчане приняли это как добрый знак.
Анна ТЕРЕЩИХИНА родилась в деревне Евра Кондинского района. В начале войны из деревни ушли на фронт шестьдесят человек. В шестидесятые годы деревня сгорела, бывшие жители не вернулись на родное пепелище. Но поставили памятник землякам, не вернувшимся с войны.
Сегодня Ольга Гаврилова - пенсионерка, но продолжает собирать военный материал, теперь уже о воинах-урайцах. Работает в архивах, пишет запросы. «Материала ещё на две книги хватит»,- говорит она. И вновь окружной архив предложил ей сотрудничать по изданию собранных воспоминаний и документального материала.
Мы встретились с одним из бывших юнкоров «Ростка», первокурсницей Югорского государственного университета Анастасией ФИЛИМОНОВОЙ. После тех бесед с ветеранами она собиралась стать журналисткой.
- Нам в то время было столько же лет, сколько им в военные годы, - рассказывает Настя. - Это были трудные встречи. Все собеседники плакали, вспоминая свое детство. А еще всякий раз приходилось спрашивать себя: а смогла бы я?
Настя даже спустя несколько лет признается, что очень трудно было честно отвечать на этот вопрос: наверное, не смогла...
Её прадед был разведчиком. Пропал без вести.
...Они хотели жить. Для этого нужна была победа над собой, над врагом, над смертью. Нам трудно даже оценить, тем более примерить на себя меру их мужества, их подвига. Мы можем только свято чтить их всех - живых и мертвых
Спасибо деду за победу! (11.05.2011) 
Из посёлка Шаим на фронт ушли 72 человека. А вернулся один 
Надежда Губарь: Осенняя бессоница 
Русский манси