«…В лесу раздался ужасающий вопль…»
Чускарский погост, 5 апреля. Здесь священник рассказал мне две достойные примечания истории. Однажды, возвращаясь из NN на нартах, по здешнему обычаю запряжённых собаками, они с возницей проезжали лесом и заметили вырезанную на стволе дерева огромную и устрашающего вида личину; возница-остяк спросил, не прикажет ли он срубить дерево топором, объяснив, что это идол, или шайтан, которому остяки поклоняются и даже приносят всяческие дары. Священник согласился, но в тот момент, когда дерево упало, в лесу раздался ужасающий вопль, как если бы огромный бык ревел изо всех сил: «Уве! Уве! Уве!».
В собак, а их было шесть, вселился страх, они завыли, поджав хвосты, и ни в какую не желали продолжить путь; возница же и сам священник лежали на нартах ни живы, ни мёртвы от страха, а дело было ночью. Наконец, собаки понеслись, несмотря на усталость, с такой скоростью, что вскоре опрокинули нарты. К несчастью, священник, вопреки обычаю, не был привязан; он выпал из нарт и пролежал затем около трёх часов без чувств в полном беспамятстве. В конце концов, несколько придя в себя и сотворив крестное знамение, он встал и потихоньку побрёл далее.
| Справка: | |
|---|---|
| Томас Кёнигфельс – участник экспедиции Н.Ж. Делиля – французского учёного, астронома, географа, директора Санкт-Петербургской астрономической обсерватории. В 1740 г., когда Меркурий проходил перед диском Солнца, Делиль высчитал, что наиболее удобными точками для наблюдения этого редкого явления будут Берёзово и Обдорск (нынешний Салехард). И… отправился в Сибирь. Его сопровождал студент Географического департамента Императорской Академии наук Т. Кёнигфельс, который и вёл путевой дневник (его же руке принадлежат и рисунки). | |
Он встретил возницу примерно в 15 верстах от того места, где упал. Тот объяснил ему, что остановить собак тотчас не было никакой возможности, а потом они так устали, что уж не могли сдвинуться с места. Мороз в то время стоял изрядный, с сильным ветром, так что бедняга настрадался не токмо что от страха, но и от холода. С тех самых пор у него до того сильно дрожат руки, что он едва может держать перо. Все жители погоста уверены, что это случилось из-за той истории с идолом.
«…Её сюда принёс дядя, которому река была по колено…»
Вторая история не менее любопытна. Два года тому назад одна пятилетняя девочка из погоста играла возле церкви, как то делают все здешние малые дети. Около полудня заметили, что она пропала; люди бросились её искать и в самом погосте, и по окрестным лесам, и по всей округе, однако всё было напрасно. Тремя днями позднее искавшие переправились через Обь, которая протекает у погоста, и вечером, когда в поисках бедного ребёнка они зашли в лес уже вёрст на 15, услышали слабый жалобный плач.
Они пошли на голос и нашли бедную девочку, сидящую на пригорке, а перед ней – горсть кедровых орешков и половина какой-то рыбины. Когда же они спросили её, как она смогла перебраться через реку, она ответила, что её сюда принёс дядя, которому река была по колено, что он дал её орехов и рыбу, за что она должна была поцеловать его волосатые ноги. Она же не послушалась, как часто делают дети, и со смехом отказалась; тогда он оставил её одну на этом месте.
«…Собаки у остяков являются чем-то вроде рабов»
12 мая лёд уже сошёл, и сегодня я видел на Сосьве весьма своеобразный способ управления челноком остяков: они садятся по двое в свои челноки, которые так малы…, что вдвоём они могут переносить их с места на место. С ними две собаки, которые тянут челнок по суше до юрты или если они хотят перейти на другую реку. Следовательно, собаки нужны им не только зимой, но и летом. Можно сказать, что в этой округе собаки у остяков являются чем-то вроде рабов. Они похожи на европейских волков как размером, так и цветом шерсти, хотя много среди них и чёрных, которые, как я заметил, ужасно воют по ночам, потому что они не такие выносливые, как серые» (с. 233).
«В полдень мы подошли к Самаровскому яму…»
Ночью 2-го июня мы вошли в Иртыш и уже в 8 часов приблизительно в 5 верстах смогли разглядеть вершины Самаровских гор… В полдень мы подошли к Самаровскому яму, за полверсты до которого дали залп из своих ружей. Повстречавшийся нам здесь адъюнкт Фишер сделал то же самое. Он шёл на двух дощаниках по Оби до Сургута и далее навстречу господам профессорам Гмелину и Миллеру. После ужина мы перенесли наши инструменты на берег и отыскали, наконец, удобное место на горе для скорейшего оборудования обсерватории, так что тем же вечером г-н профессор Делиль уже смог вычислить высоту Солнца. На следующее утро мы продолжили соответствующие наблюдения, в том числе определили точное время, а затем нашли географическую широту Самаровского яма….
День 4-го июня ушёл на погрузку инструментов и решение некоторых хозяйственных вопросов, но к вечеру всё было готово к отъезду. Г-н адьюнкт Фишер предупредил нас, что он также отбудет в 11 часов, так что мы отправились к нему с прощальным визитом. Тем же вечером я навестил красавицу жену воеводы Анастасию Петровну, урождённую Татаринову… В половине двенадцатого мы отсалютовали выстрелами из наших ружей и покинули Самарово под прощальные выстрелы г-на Фишера.
Продолжение истории, а также записки итальянца в Сибири читайте каждый вторник в рубрике «ИНОСТРАНЦЫ ОБ ЮГРЕ И ЮГОРЧАНАХ».
 |
|
| Яков Яковлев историк, член Союза писателей России специально для «Аргументы и Факты» |
Дневник немца в Сибири. Часть 1: «Хотя взрослый, он всё-таки ребёнок во многих своих мыслях, чувствах и поступках…» 
Дневник немца в Сибири. Часть 2: «…Брачный поезд движется с праздничной пышностью…» 
Дневник немца в Сибири. «Местность между Томском и Самаровым». 
Дневник немца в Сибири. «История ссыльного» 
Путешественники из Нижневартовского района покоряют Приполярный Урал