«Рога и копыта» живы
– Елена Дмитриевна, жителям других регионов кажется, что в Югре – экологический рай. А как на самом деле?
– Проблемам экологии у нас действительно уделяется больше внимания, чем в других регионах. Но оно сосредоточено в основном на химическом загрязнении, вызванном утечками нефти. Экологический мониторинг сводится к анализу проб воздуха, воды и почвы. Однако есть ещё ряд проблем: незаконные вырубки, уничтожение целых экосистем. А весенние палы в поймах рек – это же вопиющий пример экологической безграмотности! Егери, пытаясь предупредить пожары, выжигают весь запас семян растений. Ещё проблема: заповедники Югры создавались, когда природа региона была мало изучена. В результате далеко не все уникальные заповедные уголки вошли в охраняемые зоны. Действительно ценные территории, на которых сосредоточено наибольшее число растений и животных, занимают всего 5-10% площади. Если мы их не сохраним, нам грозит потеря биологического разнообразия края. Без уточнения этих «горячих точек» Красная книга станет документом, который нельзя применить. Невозможно защищать отдельные виды – они существуют в составе экосистем и без них гибнут. Мы сейчас не знаем, остались ли ещё у нас стерхи. Под угрозой вымирания осётр, речной бобр, лесной северный олень. А недавно в Книгу попал даже обыкновенный ёжик! Нужно создать карту с указанием участков их обитания, которая будет у каждого чиновника и на которую будут ориентироваться каждый природопользователь.
– Что сейчас мешает создать такую карту?
– Уже запущен проект «UgraBio». Мы свели в единое целое – кто, что и где изучал. Теперь нужно организовать экспедиции, чтобы ликвидировать пробелы. После этого можно использовать снимки из космоса, строить прогнозы. Это длительная работа, она должна проводиться одной организацией и финансироваться бюджетом. «Горячим точкам» необходимо присвоить особый статус, который будет накладывать ограничение на хозяйственную деятельность. Но в нашем законодательстве есть подводный камень – научные исследования проводятся на конкурсной основе. Нередко тендер на крупный госзаказ выигрывают компании типа «рога и копыта». Например, ведением Красной книги по заказу окружного департамента экологии один год занималась сомнительная контора, в которой не было ни одного биолога. Дилетанты победили в тендере, потому что предложили самую низкую цену. Денег было заведомо недостаточно для исследований. Затем они обратились к нам. Мы провели колоссальную работу, которая в итоге не была оплачена. Никому не известная компания просто «кинула» учёных и пропала.
Как посадишь, так и вырастет
– Сейчас в моде массовые экологические акции. Это война с ветряными мельницами или реальная помощь?
– Пока маленькая группа очищает Самаровский Чугас, большая часть населения города продолжает бросать консервные банки. Экологическая культура в нашем обществе не заложена ещё на этапе воспитания. Пробел восполнить крайне сложно. Выход один – реальные штрафы. Необходимо создать систему контроля. Не надо прочёсывать весь лес. Посещаемых мест не так много. Это пересечения рек автомотрассами и зеленые зоны вокруг городов. Попался – убери мусор, и можешь не платить. Можно создать зелёную дружину, которая будет действовать в выходные. Но она должна быть наделена полномочиями. Сейчас на уровне предприятий экологическая культура выше, чем у отдельных людей. Существующая система контроля сформировала понимание, что превентивные меры дешевле, чем штрафы. Подобный принцип должен действовать и для граждан.
– Но человек, бросающий мусор, или рыбак, поймавший пару стерлядей, наносит в сотни раз меньше вреда, чем предприятие…
– Так и есть: ущерб, наносимый браконьерами, несопоставим с выбросами предприятий при аварийных ситуациях. Например, в прошлом году техногенная авария на территории Ямала привела к гибели целого стада муксуна в низовьях Оби. На нас влияет экологическая ситуация в тех регионах, по территории которых протекают наши реки, но мы сами загрязняем не меньше. В Европе более высокие требования к системе очистки. Ещё недавно Рейн был похож на сточную канаву. Европейцы перестали сливать туда отходы, и качество воды улучшилось. А нас, наверное, ещё не так «прижало». Но не надо думать, что у нас много времени. Площади больше, зато и скорость восстановления растительности ниже. Если в Европе для восстановления леса достаточно 15-20 лет, то в нашем климате уходит 150. Уникальность нашего региона – в обширных пространствах нетронутой территории. К нам приезжают иностранцы, чтобы увидеть то, что они уже утратили. Их привлекает тишина леса, где не слышно шума трассы, они удивляются, что из наших рек можно зачерпнуть воды и напиться чаю…
Досье
Елена ЛАПШИНА родилась в 1958 году в Тобольске. Доктор биологических наук, профессор, соруководитель кафедры ЮНЕСКО в ЮГУ, директор научно-образовательного центра «Динамика окружающей среды и глобальные изменения климата». Вдова, имеет двоих детей.
Почему в лесном крае люди без дров, домов и земли? 
В Ханты-Мансийске пройдет международный юниорский лесной конкурс 
На Севере жить нельзя? 
От ворот поворот: нужны ли Югре закрытые города? 
Можно ли жить в гараже?