"Деды на больших баржах ходили в 19-м, наверно, году... Они по Волге в гражданскую войну ту же нефть возили, как мне рассказывал отец, мазут, на котором работали и отапливались какие-то города. Родители работали в речном флоте. Перевозками занимались, рыбачили, продовольствием край обеспечивали. А сами мы из Астрахани. Вода нравилась, романтика, путешествия", - рассказывает Николай Субботин.
Семейный экипаж
- Ваши родители по Каспию ходили - мама тоже?
- Отец работал штурманом, она матросом. В то время, в 50-е годы, были семейные экипажи, по 18-20 человек, и все с жёнами. Я помню, когда пацаном был, у нас на пароходе находилось ребятишек человек по шесть, по семь. Мы и палубу драили, и картошку чистили, и на качелях катались, и за борт падали...
- Женщина на корабле - это же к несчастью?
- Эта поговорка появилась в начале морского освоения. Были же пираты, бродяги. Приходит женщина, а здесь 22 мужика. Естественно, бунт, начинают вырезать друг друга. Вот из-за этого все несчастья на женщину и стали сваливать.
- По морям довелось походить?
- Моря - это сознательная юность, служба на военно-морском флоте. После училища меня призвали в Севастополь, служил на артиллерийском крейсере "Слава", потом перевели на учебный корабль "Бородино" обучать курсантов военно-морских училищ. В Питере грузились, курсантов забирали на борт и уходили в рейс. У меня шесть походов вокруг Европы: Балтика, Атлантика, Бразилия, Африка...
Реки с характером
- Как в Сургуте оказались?
- В восьмидесятом уже вовсю шли разговоры о нефти. Ехал "осваивать Север и зарабатывать деньги", как в те времена и водилось. Жили в балках, ели сухую картошку, сухой лук...
Мы осваивали Аган, Тромаган, Пим, Кульёган, Вах, Самотлор. Всё по реке завозили - дорог не было, город Радужный строили... Цепляли баржи и пёрли. 364 километра в одну сторону неделю шли. А речки-то северные очень непростые, повороты крутые, русло сложное. Буровые установки на баржах я лично перевозил. 2-3 баржи вместе сваривали, тросами связывали, тракторами затаскивали буровую, потом это всё хозяйство мы брали на буксир и на малых скоростях тащили на другое место. Это процесс на месяц. А если буровая упадёт - это всё. Очень всё аккуратно и медленно делалось.
- А какой характер у северных рек?
- Очень быстрое течение, цвет воды совсем другой. Обь, например, очень опасная река. Во-первых, здесь сильные шторма бывают. Баржу напополам переламывает. Наш кораблик летает, как воздушный шарик.
А во-вторых, мелководная река. Летом вода падает, и мы ходим почти по песку. Спасал нас техучасток, очень мощно работали земснаряды, чтобы корабли могли пройти, буи стояли - только бы мы работали. Речной транспорт считался престижным. Гордились и мы, и нами.
Кусочек цивилизации
- Значит, нескучно было по деревням ходить?
- Откуда! Мы же праздник в деревню везли, цивилизацию! Теплоход, набитый водкой, мукой, сахаром, сигаретами, всей деревней встречали. Там же ничего не было, в том же Угуте. А тут начинается выгрузка, погрузка, да ещё если газет привезём, новости всякие. Ни один приёмник ведь не работал. Вот и общались между собой, обменивались новостями.
- Движение по реке в нефтяные годы большое было?
- Как сейчас по дорогам. Грузооборот был сумасшедший. Через каждый час-полчаса мы между собой расходились, договаривались на расхождение, а сейчас если в неделю раз встретишь грузовое судно, и то хорошо. Баржи стоят, пароходы большие стоят. Перевозок нет.
У флота сложная судьба
- Как складывается сегодня судьба речного северного пароходства?
- Будет ли восстанавливаться - не знаю. Молодёжь, может, и дождётся. Мы-то вряд ли уже.
- А куда девается то, что раньше называлось флотом?
- Часть по берегам лежит, часть продают. Буксировщики у нас были, штук 15, их отправили на Енисей. Плоты возить, лес.
Здесь, в Сургуте, было единиц 40 или 60, осталось 3-4. В "Тюменьнефтегазе", где я работал, было 60 единиц флота, не осталось ничего. Возьмите Газпром - у них же был свой флот. Теперь всё, нет флота.
Новая история
- Как оказались на этом корабле?
- Это история начала девяностых. В стране уже был полный развал. Я тогда работал капитаном-наставником в ремонтно-эксплуатационной базе, где флот ремонтируется. Года два мы зарплату не получали, тут мне это предложение и сделали: вот у нас есть кораблик. Даём зарплату, пойдёшь? А у меня семья, двое детей. Ладно, говорю, пойду. Показали мне судёнышко полуутопленное, я его за месяц поднял, один.
- Чем сейчас занимаетесь?
- Детский дом собираемся вывозить, погоду ждём. Школьников возим. Высадим ребятишек на остров: костёр, удочки... А если он в 9 лет посидит да поймает рыбину, это счастья-то сколько.... Река же существо живое, на воду смотришь - душа радуется. Река многое даёт. Отдых, энергию, покой...
Ходим в Леуши, Берёзово, Салехард на охоту, на рыбалку. Дичи там намного больше, чем здесь. И отдалённость всё-таки (люди едут, чтобы обстановку сменить, чтобы не видеть Сургута хотя бы в ближайшие две недели). Кто-то на юга ездит отдыхать, а кто-то в Салехард.
- Были ли какие-то загадочные случаи в вашей речной жизни?
- Приходили русалки пару раз ночью, хвостами о борт стучали, но мы их сразу отправляли. День тяжёлый, спать ночью охота...
- А почему вы не пьёте? Вы же прямо рушите облик "бывалого морского волка"...
- Не хочу, да и всё. Не нравится. У меня в жизни три праздника: День речника, День военно-морского флота и Новый год, когда я мог себе позволить выпить. А потом здоровье стало подводить, врачи сказали: если можешь - пей умеренно... Я решил, зачем мне умеренно, если я могу вообще не пить. Просто бросил.
- Награды имеете?
- Я жил своей жизнью, не был коммунистом. Знаете почему? Не поверите: они просто себя крышевали, делали карьеру себе. Комсомольцем-то я обязан был быть, потому что меня тогда просто за границу бы не пустили в плавание. В то время перевозили из Баку, из Астрахани и Каспийска сырую нефть в город Турку в Финляндии, в 70-е годы по Волге, матушке-реке. Тех, кто беспартийные, высаживали в Питере, сажали туда "доблестный" партийный экипаж, те шли в Финляндию на нашем танкере, делали там работу, возвращались назад, выходили в Питере, мы садились и снова шли грузиться. На Баку, допустим.
У каждого был план - 112%, мы всегда делали 120. Кто-то делал 160. Кого-то надо было выдвигать - им приписывали ещё... Но это всё история. Меня это совсем не интересует. Да и их, наверно, уже тоже.
- Что вам сейчас дорого в жизни?
- Общение с людьми. Чтоб у всех было здоровье. Ну и жизнь, наверное, самое дорогое.
- Династию есть кому продолжить?
- Сыну своему я бы сейчас уже не посоветовал идти в речфлот. Не та нынче река. Это надо до такой степени любить свою профессию, чтобы быть готовым потерять всё... Наша жизнь - это одна большая шутка. Как пошутишь, так и проживёшь.
Байбалак вместо Карловых Вар 
Летний задорный кашель