Деревни Югры умирают

Ломать – не строить

По данным Госархива Югры, за последние сорок лет количество сельских населённых пунктов в округе сократилось с 292 до 194 – почти на треть. Получается, каждый год с карты округа исчезали два-три села. Более того, 127 из тех, что остались, – малонаселённые и труднодоступные. А в 50 сёлах население – не более сотни человек. Живут в таких деревнях в основном пенсионеры. Точнее, доживают.

«Из молодёжи в моём родном посёлке остались только те, кто не сумел устроиться в городе, поступить в вуз, – рассказывает студентка из посёлка Малый Атлым Анастасия Самохвалова. – Ребята спиваются. Они разочарованы в жизни, и им просто негде себя реализовать. Производство – леспромхоз, рыбоучасток – давно развалилось. Рабочие места – только в бюджетных учреждениях: школа, медпункт, детсад. Можно ещё улицы мести или снег убирать. Многие семьи выживают только за счёт рыбалки – торгуют уловом. А когда в 1986 г. мой отец переехал в Малый Атлым из города, это был современный процветающий посёлок».

Уставшие от неустроенности сельчане охотно соглашаются всё бросить и уехать. Так, в прошлом году жители сразу двух сёл, Сухорукова и Базьян, перебрались в деревню Ярки – почти пригород окружной столицы. В те дни никому не хотелось вспоминать об умершей деревне, тем более думать, почему она пришла в упадок. А ведь ситуация стандартная. «Когда-то в Базьянах жили богато, – вспоминает бывшая староста Лидия Ульянова. – В колхозе только коров держали больше 600 голов. Звероферма производила мех высокого качества. Но на рубеже веков у власти оказались пришлые люди, которые не старались сохранить производство. Наоборот, пользуясь смутной ситуацией, всё растащили. А дальше пошло-поехало: молодёжь стала уезжать, детсад закрыли, в школе остались два ученика и целый коллектив персонала – в основном пенсионного возраста. А ведь в 2003 году мы ждали перемен: к деревне подводили газ. Вот только на подъездах к селу бросили, до нас он так и не дошёл. Базьяны можно было сохранить, только раньше надо было думать».

Хватит винить девяностые!

Почему развалились сибирские деревни, эксперты спорят до сих пор. «На мой взгляд, одна из главных причин – укрупнение колхозов и совхозов, которое в конце 50-х гг. инициировал Хрущёв, – считает главный методист отдела Госархива Югры Марина Кочанкина. – Людей вынудили бросать вполне эффективные хозяйства. Жителей стойбищ принудительно переводили на оседлость. Система уже тогда дала трещину, а в 90-е, по сути, лишь разбазарили остатки».

Однако стоит ли бесконечно пенять на развал Союза? Система колхозов и совхозов, обеспечивавшая сельчан всем необходимым, развалилась, но до сих пор не было создано ничего, способного её заменить. Более того, ситуация только усугублялась. «В ходе реформы местного самоуправления, которую провели в 2003 году, в основу муниципально-территориального деления были положены географические, а не экономические принципы. Поэтому многие поселения в округе оказались по сути нежизнеспособными», – считает член Общественной палаты Югры Виктор Заболотский.

Политика властей в отношении села до сих пор остаётся противоречивой. С одной стороны, округ предоставляет жильё желающим выехать из отдалённых сёл, с другой – стимулирует молодых специалистов переезжать в деревню. И нужна ли сегодня региону, неплохо живущему за счёт нефтегазовой отрасли, умирающая деревня? Деревня, которая почти ничего не производит, а лишь требует постоянных вложений в социальную сферу. Некоторые сёла уже уловили тенденцию и приспособились к ситуации. «Мы находимся в самом центре Приобского месторождения, поэтому нашли возможность развиваться, – рассказывает депутат Думы Ханты-Мансийского района из деревни Селиярово Павел Астраханцев. – Жители прошли обучение и работают в «нефтянке». Но все мы понимаем, что не за горами время, когда нефтяной промысел перестанет быть основным для региона, и уже сегодня надо развивать сельхозпроизводство. При этом самая активная, амбициозная молодёжь уезжает поступать в вузы, и я не могу сказать, вернутся ли они и будут ли готовы этим заниматься». В прошлом году в Тюменской области пять медиков, уехавших в отдалённые посёлки, передумали и вернули государству полученный на «подъём» миллион. Если ни деньги, ни жильё не могут удержать молодого специалиста на селе – можно ли говорить о его перспективах?

«Мы ездили по округу и видели десятки умирающих деревень, – рассказывает писатель и этнограф из Нижневартовска Валерий Михайловский. – Люди там не старики ещё, по 40-50 лет, а выглядят, как немощные. У них даже нормальное человеческое любопытство выветрилось. Чёрные, покосившиеся избушки со слепыми окнами. Вся страна – слепая, потому что мы не видим главной беды. Нужно спасать русскую деревню, культура держится именно там. Город всех унифицирует, стирает различия. Не будет деревни – не будет нашей самобытной культуры, не будет нации».

Все дороги ведут к нефти

Дмитрий Филипчук, научный сотрудник отдела истории Музея природы и человека:

– Возникновение и вымирание поселений – это объективный исторический процесс, обусловленный множеством причин. Как бы мистически это не звучало, многие населённые пункты Югры носят на себе отпечаток мест ссылки. Люди, выросшие на этой земле, долго будут на уровне менталитета хранить такое «клеймо» и стремиться покинуть эти места. Но одна из главных причин вымирания поселений в Западной Сибири – это всё-таки отсутствие транспортной инфраструктуры. Ещё при царе власть не особо заботилась об устройстве дорог в этом краю. А при советской власти спецпереселенцев просто выбрасывали на голый берег: мол, обустраивайтесь, как хотите. В период освоения нефтегазовых месторождений дороги начали строить, но все они вели только к скважинам. Создавались новые посёлки, а старые деревни так и остались не у дел. После крушения советской власти наступила очень напряжённая экономическая ситуация. В такое время властям, очевидно, снова нет дела до деревни.

Жители югорских сёл очень болезненно воспринимают идею переезда, а тем более в город. Причина – особый образ жизни. Люди просто не представляют свой быт без леса, рыбалки, охоты. Но к вопросу сохранения деревень нужно подходить избирательно. Поймите меня правильно, но в Югре сегодня есть сёла, которые просто нет смысла беречь. И я очень сильно сомневаюсь, что в ближайшее время у государства найдутся средства для их экономического развития. К сожалению, пока не наладится транспортная система, пока в сёлах не создадут условия, которыми должны пользоваться люди в XXI веке, процесс вымирания необратим.

Дмитрий Эфа, начальник Юганского лесничества:

– Когда власти говорят, что деревня возрож-дается, – это всего лишь политический ход. Существование села поддерживается искусственно. Приоритет для округа – это нефть. Как бы больно ни звучало, но сегодня никакого смысла в существовании нашей деревни Юган просто нет. Рыбы в прежних объёмах нет. Леспромхозы – в плачевном состоянии. Да и, сказать по правде, мы не можем похвастаться качеством леса. Леса заболочены, много гнилой древесины. Однако перспективы есть – у нас огромные запасы торфа, а наш лес годится для производства современного биотоплива. Но пока есть нефть и газ, никто не видит резона вкладывать в это деньги. Думаю, когда они всё-таки закончатся, инфраструктура послужит для развития новых направлений.

Николай Артеев, глава сельского поселения Саранпауль:

– Деревня сегодня не умирает, но и выживает кое-как. Вот лишь несколько цифр. Общий долг жителей нашего поселения за услуги ЖКХ – 36 млн. рублей, 40% населения не платят за «коммуналку» больше года. С 1991 г. из Саранпауля уехало три тысячи человек, причём это были самые передовые люди. В село нужно вкладывать деньги. Не давать подачки коренному населению, которые только развращают, – а создавать условия, чтобы они могли заработать. Пока к нам не проведут газ, не создадут условия для предпринимателей, которым сегодня абсолютно не выгодно у нас работать, мы так и будем приносить огромные убытки и потихоньку вымирать. У округа есть деньги. Если асфальт в больших городах сделают хоть на сантиметр тоньше, нам этого хватит.

Пётр Захаров, глава Ханты-Мансийского района:

Сокращение числа сельских поселений пугает. Но в 50-е годы это была осознанная политика государства. Решили: зачем тратить деньги на содержание колхоза, если в деревне осталось 30 человек? Проще переселить людей в крупный посёлок и оптимизировать расходы. Терялись деревня за деревней. От желания людей это не зависело – но такая уж у нас тогда была власть.

Но в 90-е годы люди сами начали покидать сёла. Многие предприятия не пережили перестройки. Как только закрыли совхозы, экономически активное население стало разъезжаться. Сегодня в Югре множество сёл существует только за счёт учреждений социальной сферы. Это неоспоримый факт, но ещё в конце «нулевых» в Югре была разработана политика возрождения агропромышленного комплекса. Средства на улучшение материально-технической базы АПК стали выделяться из бюджетов всех уровней. Сегодня Правительство Югры даёт грантовую поддержку буквально на всё, что нужно фермеру. Для хозяйств, которые хотят развиваться, есть масса вариантов. Более того, держаться в тени невыгодно, потому что легальный бизнес как раз и может получить помощь.

Нам в пример часто ставят сельскохозяйственную промышленность Беларуси. Но у нас свой путь. Мы находимся в других условиях. И главную роль играет даже не климат, а транспортная составляющая. Именно неразвитость инфраструктуры сегодня сдерживает наших фермеров, не позволяя выйти на новый уровень, снижает конкурентоспособность. Хозяйства Ханты-Мансийского района, к примеру, уже готовы увеличить производство продукции в два раза. Но как реализовать такой объём, если нет дороги? Производитель вынужден будет тратить средства не только на доставку продукции до города, но и на длительное хранение, пока деревня находится вне транспортной доступности. Эти затраты не окупятся. При сегодняшней инфраструктуре можно рассчитывать на то, что фермер будет кормить собственное село и несколько ближайших. А со временем, когда решится дорожный вопрос, возможно, он выйдет на более широкий рынок. Да, сегодня населённые пункты живут за счёт социальной инфраструктуры. Но это как раз даёт возможность в течение какого-то периода поддержать их, пока мы не создадим более благоприятные условия для фермеров. Пока наш регион процветает за счёт нефтегазовой отрасли, мы имеем возможность вкладывать в село и со временем дождёмся результатов. Ставить крест на деревне рано.

Смотрите также:

• В поселке Кедровом собираются вырубить вековые кедры →
• Корабельных дел мастер →
• Игра на вылет →