Однажды старика сбила насмерть машина, пёс лег на землю и 2 недели не сходил с этого места, отказываясь от еды, пока не умер. И когда не стало отца Даниила, я вспомнила эту картину из детства и вдруг почувствовала себя той собакой…»
Почему она без платка? Так можно или это нарушение канонов? Матушкой её величать или по имени, Юлей? За столиком напротив меня Юлия Сысоева, жена убитого 2 года назад московского проповедника, та, что при жизни мужа не любила, чтобы её величали матушкой, а после его смерти не хочет, чтобы называли вдовой…
2 года чудес
В 2008 г. она написала «Записки попадьи» - как раз для таких «захожан», как я, на каждом шагу спотыкающихся о стереотипы: «Некоторые считают, что матушка - это такое странное, бесформенное существо в сером старомодном платье покроя прошлого века, в стоптанных туфлях типа «прощай, молодость», со старушечьим пучком волос под простеньким платочком. Причём это существо имеет отношение к женскому полу только потому, что рожает детей, а в остальном - это замученная жизнью амёба» («Записки попадьи»).
Газеты любят описывать вдовствующую матушку Юлию как полную противоположность этим представлениям - стройную, выпрыгивающую из джипа, с «айфоном» в руках... В 2009-м она осталась одна с тремя дочерьми - и эта женская доля как будто окончательно уравняла её с простыми смертными. Одно только оставив незыблемым:
- Я верю, что после смерти человек не исчезает навсегда, и чувствую, как отец Даниил ОТТУДА устраивает нашу, мою и дочерей, жизнь даже лучше, чем мог бы делать это здесь. Эти почти 2 года без него - два года каких-то чудес…
Когда отец Даниил был убит выстрелом в голову после вечерней службы, ноябрьской ночью, у алтаря, рукопись её новой книги была почти готова. Не хватало только названия. «И когда через несколько месяцев пришла пора сдавать книгу в печать, муж как будто вложил мне название в голову, по молитве». «Бог не проходит мимо», - казалось, прошептал кто-то на ушко.
Как ОН не прошёл мимо неё, когда она стала просить у НЕГО себе мужа…
Муж по молитве
Начало 90-х. Мама - домохозяйка, папа - бизнесмен. Тихая дочь богатых родителей, чьи исторические корни восходили к московскому митрополиту Филиппу…
- Я искала истину с детства. Искала в папиной философской библиотеке, у древнегреческих мудрецов, в экстрасенсорике, даже в музыке…
Все слушали «Ласковый май» - она, рыжая девочка-подросток, ходила в консерваторию… А нашла свою истину в храме.
- Мне хотелось что-то отдать Богу, отблагодарить за эту радость… Священником я стать не могла и стала просить, чтобы ОН послал мне человека, который будет служить у его престола - а я буду служить ему.
Семинариста Даниила Сысоева, сына скромного московского священника, привели к ней в гости на студенческую вечеринку друзья. «Он не понравился мне с первого взгляда, но позже, как по вдохновению, стало понятно, что вот он, тот, кого я вымаливала». Семья, восходившая корнями к митрополиту Филиппу, была против: Юлю пытались посадить под домашний арест, грозили возить в институт с охраной… Они обвенчались тайно, сняли квартиру в Сергиевом Посаде, рядом с Лаврой. Сысоева рукоположили. Направили на служение в Москву. И он стал у престола Божия, а она служила ему. Воспитывала детей. Работала. Танцевала ирландские танцы, ездила на автогонки, шила для храма, писала записки попадьи о том, приличествует ли матушке садиться за руль, испортил ли батюшку квартирный вопрос и почему священники не любят кагор. Забирала мужа после поздних служб из храма. Днём пила чашу своего одиночества: это был её крест.
- Выпросила - терпи… При рукоположении в сан с пальца священника снимают обручальное кольцо - в знак того, что теперь семье он принадлежит уже во вторую очередь. Сначала я видела в этом лишь символ, и только потом пришлось принять то, что муж-священник живёт не ради семьи. Последние 2 года мы почти не видели отца Даниила, детям совсем не доставалось его внимания - он всё время спешил, работал без отпусков и выходных, как будто боялся не успеть…
Отец Даниил Сысоев миссионерствовал. Нёс слово Божие так, как он понимал его, в переполненном Вавилоне российской столицы, проповедуя иноверцам и обращая в христианство мусульман. Торопясь - ибо сколько ещё гастарбайтеров становились на намаз в спальных районах Москвы… Ему угрожали - он смеялся. «Он и так знал, что скоро умрёт». О чём не раз упоминал в своём интернет-блоге. И молил, чтобы она, смерть, была мученической, блаженной…
Когда 19 ноября Юля приехала в залитый кровью храм, там теплился ещё его недопитый чай и горел синим светом непогашенный экран ноутбука.
Из дневника Юлии Сысоевой: «21 ноября 2009-го. У него два ранения: слепое - в шею и сквозное - в затылок. Это был контрольный выстрел. У меня остался его окровавленный священнический крест - он лежит в алтаре. Меня постоянно допрашивают. То ГУВД, то ФСБ, то ещё кто-то. За мной бегают толпы журналистов. Я не выпила ни одного успокоительного, так как мне надо иметь трезвую голову и держать себя в руках, взвешивая каждое слово. Я не могу раскисать».
В холодильнике ещё лежали остатки их последнего с мужем ужина - японские суши-роллы.
«Бог не проходит мимо»
А дальше начались чудеса. Пропавшие детали облачения, в котором отец Даниил завещал себя хоронить, нашлись аккуратно сложенными на стуле прямо у всех на виду, как будто приплыли по воздуху. Юлия шла за гробом в похоронной процессии - и под ноги, в осеннее месиво, упал букет синих ирисов, её любимых цветов, которые он приносил ей, невесте, на свидания. А когда дошли до открытой ямы, она увидела, что даже сама могила - воплощение её пророчества из безымянной рукописи книги: простой деревянный крест, лампадка и старая яблоня с побитыми морозом, почерневшими яблоками…
Её саму как будто побило морозом - только дети держали на плаву: младшая, двухлетняя, узнавала отца на фотографии: «Папу дядя убил»... Потом ожог начал отходить - и заломило всю душу, как болит тело, отогреваясь с мороза, любовь замучила фантомной болью…
- За то время, что его нет, мы сказали друг другу столько ласковых слов, сколько не успели сказать за всю жизнь… Только со временем я поняла, что моя скорбь по мужу, моё простое желание, чтобы он был рядом, - это эгоизм, потому что ТАМ у него такая яркая, лучшая жизнь, жизнь мученика веры, о которой он мечтал, и я грешу, желая вернуть его назад, к себе…
Она взяла в семью осиротевшую девочку. А отец Даниил послал ей дело, которому она служит теперь. Юлия Сысоева создала фонд помощи вдовствующим матушкам, «настолько скромным, что даже никогда не попросят за себя, и в епархиях о них забывают, так что нам приходится искать их по Интернету…»
- Суета, копошение вечное - чем накормить, как обуть семью - угнетает меня постоянно: крутишься как белка в колесе, даже некогда голову к небу поднять, подумать не о мирском… А когда помогаешь ближнему, то как раз и останавливаешь это колесо, вырываешься из порочного круга. Отец Даниил говорил, что есть небесные «банки», вложения в которые окупаются в тысячу процентов! И я надеюсь, что там, на небе, мы обязательно встретимся…
"Крематорий – не камера хранения!" Родственники возмущены решением городских властей 
Жизнь или смерть? В Югре абортов меньше не становится 
Надежда Губарь: Путевка в детство 
Надежда Губарь: Не сглазь мое счастье 
Человек из-под лестницы