Югорский капитан-механик рассказывает о «метеорах», ревизорах и авариях

Капитан - не колхозник

- Иван Михайлович, вы всегда мечтали о флоте?

- Я мечтал о геологии. Открывать западно-сибирскую нефть, осваивать недра советской земли - этим грезило наше послевоенное поколение. После армии я поехал в Тюмень, прямиком к Фарману Салманову. Примите, говорю, меня в экспедицию. Он посмотрел моё дело: - «Механик-танкист? Мы таким рады. Если с техникой на «ты» - езжай на буровую». Но перед буровой я заехал к друзьям в Ханты-Мансийск, а они зазвали меня в речной флот - тогда это было престижно.

- А почему сейчас всё не так?

-  Причин несколько. Много лет не обновляли речной парк. Из 165 судов 70% значительно изношены, они построены ещё в советское время: горючего потребляют много, а ходят медленно. Речники их бесконечно ремонтируют. Не принесла популярности речфлоту и трагедия с теплоходом «Булгария» - страна «вдруг» узнала, что по нашим рекам ходят суда 1955 года. Зарплата снизилась. Когда я пришёл во флот, у меня голый оклад составлял 175 руб, а с северными и премиальными - 500. По тем временам - целое состояние. Сегодня зарплата - 30-35 тысяч. На первый взгляд, вроде и неплохо, но это если не учитывать огромную ответственность за безопасность пассажиров. А её обеспечивать с каждым годом всё труднее - проще найти работу поспокойнее. К форме раньше было уважительное отношение. Я в любую погоду надевал белую рубашку и чёрные брюки со стрелками, чтобы люди видели - перед ними капитан. А сейчас можно по борту в трико с вытянутыми коленками и в грязной рубашке ходить. Пассажиры тоже изменились. Хамят. Как-то  диспетчер объявил, что в Карымкарах унесло дебаркадер, причалить нельзя. Я принял решение там не останавливаться. Ко мне женщина подошла и начала скандалить. Я ей сказал, что это опасно - так она стала кричать, что я пьяный. Моя кассирша не выдержала: «Если, - говорит, - наш капитан пьяный, то у вас - маразм. Он вообще не пьёт».

Шторм на реке

- Речное пароходство сейчас убыточно. А раньше премии выдавали за перевыполнение плана…

- Да, план в 5-6 тысяч человек перевыполняли на 40%. Почти всегда был перегруз в 10-15 человек. Речной транспорт - единственное средство  передвижения для жителей многих деревень. Да и сейчас так, но цены на билеты кусаются - билет от Ханты-Мансийска до Октябрьского стоит 1120 руб., а раньше - 3 руб. 60 копеек. Иной раз подойдёт бабушка и плачет: «Сынок, денег нет, довези до соседней деревни». Возил за свой счёт. Я в советское время ходил по маршруту «Ханты-Мансийск - Октябрьское» на двух судах - «Ом-354» и «Метеор-200». Первый вмещал в себя 242 пассажира, второй - 123.  Особенно был привязан к «двухсотому». Он был особенным, военного образца, в течение суток все кресла можно было убрать и судно превращалось в плавучий госпиталь с собственной операционной.

- А идти с перегрузом на борту - не опасно?

- Перегруз в 15 человек не критичен для судов типа «ОМ» и «Метеор» - они особо устойчивы на воде. У меня за 40 лет работы ни одной аварии не было. Когда сложные погодные условия - капитал лично встаёт за штурвал. Если туман - вся команда на палубе слушает и глядит по сторонам, а он на малых оборотах проходит опасный участок.

В 1996 г. мы почти сутки прятались от непогоды в ближайшей бухте - по Иртышу волны до 2,5 м высотой гуляли.  Укачало многих.

- Пассажирам часто становится плохо во время плаванья?

- Сердечникам приходилось первую помощь оказывать. По рации сообщали в ближайший населённый пункт, чтобы встречали у пристани с врачами. Ещё случай был - женщина за борт прыгнула. Хотела покончить с собой. Мы её спасли, потом успокаивали всей командой. Страшно, когда на твоём судне человек погибает.

- А «зайцы», ревизоры, недостачи... часто всё это бывает?

- Помню, в 1987 г. в Нижневартовске нагрянули к нам ревизоры из пароходства. Нашли недостачу в 1300 руб. По тем временам - большие деньги. Я своего кассира, Свету, хорошо знал, она бы не стала воровать. Сумку перетрясли - нашли приходный ордер на 600 руб. Потом бумаги ревизорские проверил - а они одну стопку билетов два раза посчитали. Ревизоры ушли - даже не извинились. Сейчас проверяющих стало меньше. На смену пришли технологии. GPS, например. Топливо уже не слить. Это хорошо. В 90-е было очень тяжело. Голодно. Как-то подходит ко мне кассир и говорит: «Иван, мы уже все заначки вытащили, есть больше нечего. Что делать?». Можно было, конечно, с топливом смухлевать, но я не стал. По рации связался с капитаном теплохода: «Витя, у тебя есть что сварить?». Дали нам тогда щук, язей. Всегда есть выход не предавать себя и команду.

Смотрите также:

• Глава Северречфлота Владимир Макаров о северных реках и о суднах-старичках →
• Капитан Николай Субботин: "Жизнь - одна большая шутка" →
• Югра на плаву →