«…Празднества эти состоят в приношении… жертв»
Вот что говорит Иорка Мамрун о религиозных верованиях остяков.
«Главное божество называется Оорт, также Мостер или Моштер. Это невидимое, доброе существо, помогающее людям, но не всемогущее, потому что оно не может отвратить смерть, а также и падёж оленей, который вовсе не представляет собою наказания грешникам. Большие, особенно почитаемые идолы (как в Веспугле) в два аршина вышины, с мешками, наполненными дорогими мехами, и с железными лицами (подобно тому, как в Киохате) – все представляют Оорта; прочие маленькие идолы составляют только его копии.
Таких маленьких идолов берут они с собою из чумов на семидневный осенний праздник, совпадающий с замерзанием Оби. Перед Оортом зажигают большой огонь из рыбьего жира и приносят ему дорогие жертвы (лисьи меха, оленей и т.д.) и обещают ещё новые. Из мяса жертвенных оленей идолы получают свои небольшие порции. В некоторых местностях праздник этот справляется в самом большом доме, но нынче большое изображение Оорта стали прятать в лесную чащу, так как жертвенные места нередко обкрадывались русскими и зырянами.
Ещё справляется другой праздник – Иохтохот, нечто вроде военного торжества, в память прежних великих битв (!?). На этот праздник являются они, вооружённые оленьим копьём, и исполняют военные пляски. Для этих праздников собирают они деньги и другие приношения, которые составляют особый фонд, находящийся в заведывании старейшего. Также делается и у самоедов».
Судя по этому рассказу Иорки, можно заключить, что празднества эти состоят в приношении благодарственных или умилостивительных жертв. И Кастрен… справедливо говорит: «Призывание богов и умилостивление их посредством жертвоприношений составляет единственное богослужение остяков». Об этих празднествах упоминает ещё Зуев…; описаны же они только Кастреном…, который навряд ли их видел сам. В них принимают участие и женщины, по крайней мере, в плясках. Мне также рассказывали, будто женщины справляют свои, особые праздники. Я очень сожалею, что мы прибыли не во время, тем более, что Иорка заверял меня, что он позволил бы нам на них присутствовать.
«Шаманы вовсе не жрецы»
Какое именно участие принимают шаманы в этих празднествах, на которых, они, кажется, должны бы играть важную роль, мне не удалось узнать. Иорка уверял, между прочим, что они не пользуются уважением умных людей. Сам он им не верил. Но иногда совершенно случайно исполняются их предсказания, и это приобретает им новых приверженцев.
Из всего этого следует заключить, что шаманы вовсе не жрецы, а просто гадатели и колдуны… Как люди наиболее сведущие, они заправляют жертвенными празднествами… Что шаманы имеют большое влияние на толпу, это весьма естественно и понятно при господствующем суеверии этих детей природы; скорее можно было бы удивляться, если б этого не было. А потому и нельзя им ставить этого в укор. Если у нас тысячи спекулянтов находят верующих, если спиритические медиумы и вызыватели духов – желанные гости в салонах столичных городов, если сверхъестественные видения волнуют сотни умов и вызывают вмешательство полиции, если это и многое другое происходит в центрах культуры и цивилизации, то мы поневоле должны признаться, что во многих отношениях погрязли в шаманство ещё глубже, чем эти дикие номады Северо-Западной Сибири.
Поэтому их религиозные понятия требуют более мягкого суждения, чем у Палласа: «Слепое и грубое идолопоклонничество – вот господствующая религия остяков». Или у Полякова: «Остяк типичный идолопоклонник, нередко олицетворяющий высшее существо вселенной, результат строгих законов природы в виде идолов, сделанных его собственной рукой»... По истине, ни один ещё исследователь не проник в сущность религии туземцев, так как ни один не присутствовал на их религиозных торжествах. Это ясно видно из того, что почти каждый путешественник даёт противоречивые сведения – смотря по тому, что ему рассказывали.
Шренк пишет: Самоеды признают божественное существо Нум (то есть небо), живущее на небе. Нум – дух и не имеет образа. Он – Гилеюмбъярте, то есть творец жизни, земли, солнца и звёзд. Он добр, всемогущ, всевидящ и всеведущ, но управлять миром представляет духам, табебциям…
Почти тоже говорит Кастрен… о Нуме, которого самоеды видят в различных явлениях природы. Так, например, радугу считают они каймой его платья. Они почитают его и в солнце, и мне самому не раз говорили (например, дьякон в Обдорске), что у самоедов нет идолов, и что они поклоняются солнцу.
Небесный бог остяков – Турм или Туром (то есть небо) также всеведущ и пр., как и Нум, только у остяков есть ещё и другие боги. По Кастрену… есть ещё лесной бог Мэнг и речной бог Кули, а по Полякову – Тонка и Урт-Иге. Ковальский же говорит…, что главный бог остяков называется Мастерко, а Куль есть название злого духа. Сведения эти сообщены ему обдорским священником Поповым. Енисейские остяки, хотя христиане, почитают, однако, три могущественные божества: Ера – бога неба, Имля – женское подземное божество, и медведя – бога земли… Собрин…, который, сам остяк по рождению и потому должен бы хорошо знать о своих соплеменниках, сообщает, что остяки почитали (?) или почитают(!) (и вогулы) следующих богов: 1) богиню охоты (в образе женщины); 2) бога рыбы («Обского старика»); 3) бога птиц; 4) главного бога (не назван); 5) Ортика; 6) Мастерко – помощника и исполнителя воли Ортика; он же и бог здоровья; 7) Элиане – посланника богов; 8) Мейко – бога злых.
Дневник немца в Сибири: «Знакомство с… шаманом» (Окончание) 
Дневник немца в Сибири: «Знакомство с… шаманом» (Начало) 
Дневник немца в Сибири: Языческие похороны (Окончание) 
Дневник немца в Сибири: Языческие похороны (начало) 
Дневник немца в Сибири: «…Множество детей погибает»