— Ты садись, дочка, садись, не стесняйся. Устала?
— Жарко сегодня.
— Жарко. Лето наступило, наконец-то. Я тоже трошки уморился. За ягодой в сад ходил. Люблю я ягоду. Угостись возьми.
— Спасибо.
— Да ты не стесняйся, еще бери. Ты на дочку мою похожа, на Веру. Только младше, конечно. Тебе ведь сколько?
— Двадцать три…
— Ну, а мне все восемь десятков. Меня дедом Василием кличут.
Сегодня я сирота
— Чего скучаешь, дед? – участливо наклонил голову мужик в борцовке. – Обидел кто?
— Жизнь обидела, – хитро прищурил глаз старик, – годов дала, да здоровьем обделила.
— А ягоду продаешь, что ль?
— Хороших людей угощаю, плохим – продаю втридорога.
— Смешной ты.
— А ты чего грустный такой?
— Знаешь, – мужик присел на скамейку, стоящую в тени деревьев. Вдруг захотелось просто пожаловаться. Жена – та и слушать не будет. Она в своей обиде вообще никого никогда не слушает. Надует губки, сложит ручки на груди калачиком и сидит в телевизор уставившись. – Мать у меня чудит. Ну, ты, это, пойми правильно, она старая уже, свои представления о жизни, свой уклад…
— Квартиру не хочет отписывать?
— Да нет, что ты. Наоборот.
— Тюююю! Отписала?
— Ага. И переехала. А у меня жена молодая. Ну и пилит меня, мол, мать давай отселяй. Мать свое гнет, мол, мне одиноко и тяжело одной. Я из дома бегу, а чего делать не знаю. А ты как думаешь, дед?
— Мне повезло. Я – сирота круглый, – гордо признался дед Василий. – Были бы дети, не стал бы с ними жить, чтобы не мешаться. В дом престарелых бы ушел. Сам.
— Да ну…
— Если дети мной тяготятся, зачем жить с такими? Я ведь, знаешь, обо всем заранее позаботился: не женился и не родил никого.
— А одному как?
— Ак я с телевизором общаюсь. Ничего, он слушает.
Мужик почесал седеющий ежик волос. Помолчал, повздыхал.
— Ты неправ, дед. Одному плохо. И матери моей плохо одной. Пойду жену приструню. Молодая еще. Третья она у меня. А мама – одна…
У деда в кармане затренькал мобильник. Он машинально приложил трубку к уху:
— Папа, ты где пропал? Битый час звоню! Ты в саду?
— А как жа? В саду, конечно. Вот, ягоду собираю для правнучков.
— Не задерживайся долго, слышишь?! Мы волнуемся. И телефон не отключай, буду звонить!
Василий еще покивал и, довольный, тут же отключил телефон. А то будут тренькать все: дочка Верка, сын Аркадий, внуки Марья, Кирилл и Алешка. Да и правнуки позвонить могут. А он сегодня – сирота. Ну, по крайней мере, еще часа два, пока сидит на этой лавке.
Химическая реакция
— Ой, какие ягодки.
— Дед, продай, а? – голос молодого человека был просящим.
— Много?
— Стакан хотя бы, – попросила девушка.
— А так угостись.
Молодой человек по-хозяйски запустил в корзину пятерню. Потом пара плюхнулась на скамейку.
— Куда ходили? – поинтересовался старик вполне дружелюбно.
— Гуляли. Лето ведь, – не менее дружелюбно ответил парень. Девушка промолчала, уписывая ягоду за ягодой.
— Вкусно, внучка?
— Угу.
— Я молодой был, тоже клубнику любил поесть.
— А сейчас что?
— Сейчас высасываю. Зубов-то нет.
Посмеялись. Дед Василий замолчал, прикрыл глаза. Молодые люди о чем-то тихо переговаривались, кажется, ссорились. Потом молодой человек резко встал и куда-то пошел. Девушка осталась сидеть, насупившись.
— Поссорились?
— А вам какое дело?
— Так ты на меня покричи, все легче. Я старый, чужой, покричишь и забудешь. А легче станет.
— Думаете, станет?
— Нее, – захихикал дед. – Любовь такая химическая реакция, – он покрутил в воздухе пальцами, – много из ничего. Из ничего ведь сыр-бор.
— Да много вы знаете! Он меня не уважает просто!
— У, не уважает, говоришь. А ты сама?
— Что, я?
— Мою ягоду ела, а спасибом не уважила. Вот! Мелочь вроде. Все из мелочей состоит.
— Ой… Спасибо.
— Не за что. Позвони первая. Если оценит – молодец будет. Не оценит – не твоя это химическая реакция.
Девушка встала и стала нажимать телефонные кнопки. Дед Василий тяжело поднялся со скамейки и медленно пошел по тропинке. Пора домой, пора не мешать, пора не вмешиваться в чужую жизнь…
***
Спешащие по своим делам ревдинцы не обращали ровно никакого внимание на старика, прилегшего отдохнуть в траве на обочине. Да, мало ли, чего там: пьяный, бездомный… Топтали крупную спелую клубнику и проходили мимо.
А где-то на улице Мира немолодая женщина в сотый, в тысячный раз набирала номер отца. Телефон спокойно сообщал, что «абонент временно недоступен».
— Наверное, как всегда, с кем-нибудь разговаривает, – решила Вера, – Он так любит общаться с людьми.
Дед Василий, действительно, любил часами сидеть на лавке, давать немудреные советы и спрашивать о житье-бытье самых разных людей. Нет, не прохожих. Прохожие – это те, кто проходит. Мимо. Они и сейчас шли мимо лежащего старика. Занятые своими мыслями, своими важными делами…
Надежда Губарь: Свечи на торте 
Надежда Губарь: Всеинтернетный властелин 
Надежда Губарь: Конец коммунистического праздника 
Надежда Губарь: Последний звоночек 
Надежда Губарь: Плата за самостоятельность