Фронтовиков, бравших Рейхстаг, почти не осталось. Югорчанам повезло. Ветеран Великой Отечественной войны, гвардии сержант Павел Свербягин живёт в Сургуте. «Жить по-настоящему - значит уважать друг друга, любить и помогать. Вот вся основа человеческих отношений», - считает он.
Два шага до смерти
- Павел Фомич, вы - советский человек, скорее всего, атеист. Но прошли всю войну, а там, говорят, все начинают верить в Бога...
- До войны я ничего про религию не знал. Некогда было - трудился. Но на войне со мной произошло несколько сверхъестественных событий. В Польше, в Данциге, под сильнейшим огнём мы переплавлялись через Вислу. Из 10 человек до берега доплыли только трое. Закрепились на берегу. За спиной разорвался снаряд. Товарищу справа снесло полголовы, бойцу слева оторвало руку, а мне в спину прилетел осколок и только разодрал гимнастёрку и кожу. Потом там же мы освобождали дом. Забегаю в комнату - меня встречает автоматная очередь. Германские вояки предпочитали стрелять нам в голову, а я невысокий - пули прошли выше, но от моей пули фриц не ушёл. Я побежал дальше, и ситуация повторилась в точности. Когда фашистов выбили, зашёл в одну комнату: зеркальная стена, стол с разнообразной закуской, винами и большая кровать с пуховой подушкой. Мы знали, что еду трогать нельзя, что, скорее всего, она отравлена, но очень захотелось хоть две минутки отдохнуть на подушечке. Я положил автомат на стол и шагнул к кровати. Но тут меня кто-то схватил за гимнастёрку. Я - за пистолет, обернулся, а стрелять-то не в кого. Засунул пистолет за пояс, сделал второй шаг, - опять потянули, ещё сильнее, будто двумя руками. Я опять за пистолет - вновь не в кого стрелять.
- Кровать была заминирована?
- Там была авиабомба, стоило мне дотронуться до подушки - и от дома ничего бы не осталось. Все, у кого бы я не спрашивал, - «кто меня держал?», - отвечают, что ангел-хранитель. После войны я услышал песню «Землянка». В ней есть слова «а до смерти - четыре шага». Два шага я сделал, от остальных меня уберегли. Вот ещё один случай. В метро, в Берлине, в сплошной темноте, по колено в воде я случайно схватился за голые провода. Меня не убило током, но во время вспышки на короткий миг я увидел всё, что было вокруг, и затаившегося фашиста. Вместо моей жизни он получил автоматную очередь. Думаю, меня берегли молитва матери и крестик.
Живи, уважай, люби!
- Но вы ещё и в коммунизм верили?
- Я видел коммунизм. В 1937-м году у нас в посёлке открылся магазин без кассира. Люди сами клали деньги в кассу, в соответствии с ценником. Баланс всегда сходился, копейка в копейку. Теперь я вижу капитализм, и сравнение не в его пользу: рубль заслонил людей друг от друга.
- А люди, для которых богом стал рубль, могут измениться сами, или нужна революция?
- Не надо революций. Сознание должно быть. А его нет. Например, кто-то уже поспешил объявить, что фронтовиков не осталось. Но мы знаем, что есть в Сургуте фонд «Победа». Наверное, просто кто-то хочет присвоить его деньги?
- И вы считаете, что человек, который на это способен, может стать лучше?
- Должен появиться кто-то, кто скажет: всё, хватит! Пару лет назад проводили опрос, нужна ли в России смертная казнь. Ханты-Мансийск проголосовал «за». Сургут - «против». Потому что люди боятся. Потому что если жулик попадёт в тюрьму, он сможет откупиться. А если под расстрел - не успеет. Я бы вернул народный контроль и смертную казнь: не хочешь жить по-человечески - не мешай людям. Хватит издеваться друг над другом. Живи, уважай, люби!
- Как думаете, что ждёт Россию? Мы вырулим?
- Обязательно! Мы, в целом, правильно идём. В сорок пятом на Одере я разговаривал с чернокожим американским солдатом. Он жаловался, что белые над ними издеваются и предложил, чтобы мы задали американцам жару, а они бы, чёрные, нам помогли. Я дал ему понять, что мы воевать ни с кем не хотим, а здесь потому, что освобождаем Родину. И смотрите, сегодня у чернокожих американцев есть и права и свобода без всякой войны.
- В связи с событиями на Украине США вводят против нашей страны различные санкции. Люди говорят о войне...
- В Украине - бендеровцы. Мы, фронтовики, считаем, что за ними стоят те же фашисты, германские.
- Но с ними покончили в Нюрнберге...
- Нет, судили не всех, многие сбежали. Нацисты очень коварны, на войне они сами старались не воевать, посылали вперёд то румын, то болгар, то пленных, то местных жителей, создавали батальоны из своих детей и женщин, которых поили шнапсом перед атакой «для смелости», и сейчас они чужими руками устраивают беспорядки на Украине. Мы столкнулись с фашистами лицом к лицу - это опасный враг. Одиннадцать держав завоевали и хорошо распробовали вкус победы. Фашисты затаились до поры, а теперь хотят отыграться. Они фанатики. Вспомните, как сильно эсэсовцы защищали Рейхстаг, когда поняли, что проиграли!
- Фашист - сильный вояка?
- Он был слабее советского солдата. Против российского тоже не потянет. У нашего - душа честная, он стремится к добру. А вообще не имеет значения, какой национальности человек. Если он родился, его надо уважать. Это очень важно понять: человек родился на Земле, че-ло-век!
«Убивал не людей, а фашистов»
- Помните, что вы делали в последние дни войны?
- Второго мая в 10 часов мы пошли на Рейхстаг. Шли на штурм буквально по телам наших товарищей. Погибло до восьми тысяч человек. Со мной рядом шёл старик-грузин, а мне было почти девятнадцать. Когда после боя опять увиделись, он от радости, что мы остались живы, стал лезгинку танцевать прямо перед Рейхстагом.
Потом брали рейхсканцелярию, пробирались по линии метро, в котором прятались жители Берлина. Когда фашисты, спасая логово Гитлера, пустили в метро воды Шпрее, каждый из нас спас десятки детей. Скульптура советского солдата с немецким ребёнком на руках - это из жизни!
- После войны вы враждебно относились к немцам?
- Я остался служить в Берлине. Как-то, идя по городу, захотел пить. Постучался в первую попавшуюся дверь. Вышла фрау и на немецком сказала мне: «уходи, русская свинья»! Другой бы ответил автоматной очередью. Но у неё, наверное, убили сына, мужа, ещё кого-то. Кто виноват в её озлобленности? Гитлер виноват. Не она. Не народ... И на войне я убивал не людей. Я убивал фашистов.
- Я вижу у вас аккордеон, кажется, трофейный. Играли ещё до войны?
- Иду по Берлину. Война уже окончилась. Слышу музыку. Подошёл, и немец сыграл мне «Катюшу». Захотелось тоже научиться. Пошёл в комиссионный магазин, купил аккордеон, самоучитель русско-немецкий - и четыре часа осваивал нотную грамоту. Потом стал потихоньку играть. А через неделю командование поручило мне организовать обучение вновь набранного оркестра, в котором я стал дирижёром. Через неделю мы уже играли на параде.
- Что для вас самое важное сейчас....
-У меня все отлично, прекрасно! Лишь бы только подольше пожить, порадоваться жизни, посмотреть на детей, внуков - это самое главное.
Живая легенда Югры - ветеран ВОВ Виктор Башмаков 
В Югре проживают 75 ветеранов, переживших блокаду Ленинграда 
О чём думает ветеран накануне Дня победы 
В Ханты-Мансийске прошел торжественный вечер для ветеранов ВОВ 
Надежда Губарь: Защитник беззащитный