Из книги итальянца С. Соммье «Лето в Сибири среди остяков, самоедов, зырян, татар, киргизов и башкир» (1885 г.), первый русскоязычный перевод которой только что вышел в Ханты-Мансийске.
Лодки, баржи, барки…
Количество… лодок на Оби очень невелико. Можно плыть целыми днями и не встретить ни одной. Когда же она появляется, это целое событие, а ежели лодка проходит ещё и близко, то происходят подробные разговоры между перевозчиками, коим любопытно знать, кто такой этот необычный путешественник. Такие лодки используются для передвижения чиновниками, купцами и русскими священнослужителями. Лодки рыболовов меньше по размеру и без крытой каюты в центре.
Кроме… лодок, на Оби можно встретить и другие виды судов. Одни, называемые русскими баржами, напоминают по форме и размерам пароход без мачты и без дымохода; они высоко возвышаются над водой, и у них небольшая осадка. После таяния льдов баржи отправляются из Тобольска или из другого места в верхнем течении рек и, гонимые течением, как плоты, спускаются по Иртышу и Оби до места своего назначения. На борту каждой баржи есть русский купец… или приказчик (продавец) одного из крупных купцов Тобольска, Тюмени или Томска, который отправлен в низовья Оби на лето для закупки от местных жителей рыбы и засолки её на месте.
Большие объёмы трюма под палубой служат складом для солёной рыбы. На палубе есть каюты для обитания купца, который обычно путешествует с семьёй и некоторым количеством рабочих. Кроме груза муки для ежедневной выпечки для себя или продажи местному населению, с собой берут некоторые предметы для обмена, корову для обеспечения свежим молоком и разнообразные запасы…
Другие суда, которые я встретил на Оби, были бесформенными плавучими средствами, сделанными грубо и без попытки сберечь стройматериалы. Эти скверные суда, которые русские называют барками, имеют большие размеры… Их груз состоит из муки из Южной Сибири, где есть хорошая пшеница по очень низким ценам. Барка может вмещать 20.000 и более пудов муки. Это транспортное средство, как можно себе представить, стоит очень мало, поэтому купцы, даже продавая муку по крайне низким ценам в Обдорске и Берёзове, могут хорошо зарабатывать; тем более, продаётся даже материал, из которого построены судна. На самом деле барки, нашедшие свою судьбу в низовьях Оби, где деревья редки и очень малы, разбираются здесь на части, и древесина из лесных районов продаётся как материал для постройки лодок и домов...
«Смена из четырёх мужчин считается за упряжку из трёх лошадей»
Лодки почти всегда передвигаются с помощью вёсел. У некоторых есть маленький парус, но лодочники недостаточно искусны, чтобы им управлять. Поэтому приходится двигаться от поселения к поселению, постоянно набирая новых гребцов. Чтобы путешествовать в лодке, нужно иметь подорожную, как для путешествия на лошадях в тарантасе. Точно так же, как при наземном путешествии подорожная указывает количество предназначенных лошадей, при передвижении по воде она требует определённое количество людей для гребли.
Гребцы на Оби, как и возничие на земле, называются ямщиками, и их услуги оплачиваются по той же цене, как проезд на лошадях в Тобольской губернии – 1,5 коп. за версту. Однако смена из четырёх мужчин считается только за тройку (упряжку из трёх лошадей), и поэтому нужно платить 4,5 коп. за версту. Когда путешествуешь на тарантасе, платишь за лошадей, но не за кучера, но при передвижении на лодке оплачиваешь работу людей – кроме четырёх гребцов, ещё и пятого – рулевого. Если русские или остяцкие гребцы в самом начале моего путешествия прекрасно знали цену прогонов (плата по тарифу), то местное население около обского устья имело об этом весьма путаные представления, и, мне казалось, привыкло предоставлять эти услуги невысоким губернским чиновникам, время от времени появляющимся здесь, бесплатно или близко к тому…
Из Самаровой до Берёзова есть почтовый тракт, то есть здесь стоят станции, обязанные снабжать почтовые повозки и тех, кто путешествует с подорожной, гребцами летом и лошадьми зимой. Каждый пятнадцать дней из Самаровой в Берёзов уходит почта.
Ниже Берёзова по реке больше нет почтовой станции, но всё ещё есть более или менее постоянные сообщения, поддерживаемые властями. В летнее время доставка почты осуществляется с помощью лодок. Когда река замерзает, почта, как и любой передвигающийся в это время года, нуждается в санях, которые до Берёзова тянут лошади, а далее вниз по Оби – олени и, реже, собаки…
«Я постоянно пил речную воду… – и всегда находил её прекрасной»
При движении вниз и вверх по Большой Оби лодки никогда не следуют посередине, а всегда осторожно держатся рядом с берегами. А когда ты движешься по затопленным землям и попадаешь на середину больших водных поверхностей, то можешь оказаться не в русле реки, а на затопленных лесах или лугах. Поэтому невозможно посреди этого лабиринта из островов и проливов понять, где ты находишься. Карты никак не помогают – не только из-за своей неточности, но и по причине изменений рельефа после каждого наводнения, когда образуются новые пески или новые протоки.
Часто, судя по большому зеркалу воды и высокой скорости течения, кажется, будто ты находишься в речном русле, но, когда всплывут какие-то деревья или появятся над поверхностью воды ростки злаковых – и ты понимаешь, что в действительности ты двигаешься по подлинной земле. Только когда деревья не закрывают приподнятую линию правого берега, именно она точно указывает на русло реки. Но мои лодочники на удивление отлично знали все речные излучины, и потому всегда везли меня из одного поселения в другое по лучшим дорогам…
Несмотря на достаточно сильное (3–4 и более км/час) течение Большой Оби, масса воды в безветренную погоду, двигаясь единым потоком по руслу, идеально ровная. Когда ты находишься в середине потока, только по водной ряби и маленьким водоворотам можно догадаться о движении воды. Часто глубина здесь очень большая; мои гребцы убеждали меня, что в некоторых местах она достигает 30 м. Вода в целом кажется красноватой, и белый предмет, брошенный в неё, выглядит жёлтым… В течение всего путешествия по Оби я постоянно пил речную воду – как сырую, так и в виде чая – и всегда находил её прекрасной…
В первые дни я останавливался нечасто…, потому что торопился доехать до настоящих остяцких селений. Путешествие на лодке сначала показалось мне очень приятным. Пейзаж, если можно так сказать, был монотонным, но у него было своё очарование. Со стороны правого рукава реки был прекрасный вид высокого берега, покрытого лесами, и величественной поверхности речных вод, смотреть на которые не устаёшь, как на море. Когда с правого рукава реки мы переходили в правобережные протоки, было приятно наблюдать смену пейзажа – смотреть вблизи на леса и луга, наблюдать за водоплавающими птицами. Эта иссечённая водами низменность при освещении косыми лучами солнца, которое долгими часами казалось всё уходящим за горизонт, будила во мне туманные воспоминания о путешествии по каналам Швеции. Однако насколько красивее и веселее шведские пейзажи!
На месте групп изящных берёзок с плачущими ветвями, которые позволяли различать через тонкие кроны лишь их серебряные ветви, вместо больших ольховых деревьев с тёмной листвой и других величавых деревьев, которые оттеняют скандинавские каналы, здесь, на берегах обских проток, не видно ничего иного, кроме одинаковых ив жалкого вида и сероватого цвета. Здесь зелёные луга не становятся веселее ни от присутствия стад коров и табунов лошадей, ни благодаря виду домов, в которых, кажется, человек может жить счастливо.
Яков Яковлев Историк, член Союза писателей России |
Все части «Дневника итальянца в Сибири» Вы можете прочесть в рубрике «Дневник итальянца».