3 года назад психолог Анна Кондратович приняла важное для себя решение. В результате в Ханты-Мансийске появилось общественное движение защиты бездомных животных «Ковчег».
Лёд тронулся?
- В Югре, как и везде, есть проблемы, связанные с животными: с их содержанием, выгулом, ветконтролем. А каких-либо законов, на которые можно было бы опереться, нет. На Ваш взгляд, что происходит?
- Ситуация постоянно меняется. Мы несколько месяцев добивались ответа на вопрос, кто в Ханты-Мансийске может принять на себя ответственность за обсуждение «кошачье-собачьих» проблем, писали губернатору. Вот, наконец, на уровне Думы процесс пошёл. Мы хотим войти в совет наблюдателей, но пока ещё рано говорить о результатах. Кроме того, как только в каком-либо городе случается что-то трагическое с участием животных – все решения сразу замораживают, как будто мы просим защитить убийц. Но ведь, если бы решался вопрос с бродячими собаками, то и несчастных случаев стало бы меньше. В этом году мы принимали участие в самых разных конкурсах в надежде получить гранты или субсидии на нашу деятельность, нам присуждали почётные места, но получили мы в итоге только дипломы. А ими никого не накормишь. Просто повесили на стену и всё. Обидно, что никто не объяснил, почему так вышло: или мы не так оформили заявку или наше дело в целом никому не нужно? Вот пример: нужна спецодежда для волонтёров. Зачем? Допустим, им позвонили, что надо раненого пса в ветеринарку везти. Они в чём были, в том и побежали. Потом возвращаются, рукава от крови затирают кое-как и дальше – работать. А я не могу им выделить деньги на одежду из тех, что люди пожертвовали на корм или операции. Мы же отвечаем перед ними за каждый потраченный рубль.
- Есть плановая работа, а есть экстренная. Какой у вас больше?
- Конечно, большее внимание мы уделяем экстренной помощи. Она зависит от сезона. Зимой нужна большая оперативность. Летом легче - вольеры для передержки можно на улице установить. Но каждый укус, любая травма – это звонок на нашу горячую линию, и я не могу сказать: не убивайте эту собаку, мы её вылечим в приюте. Приюта у нас нет.
- Насколько уместно говорить о защите прав животных на фоне глобальных социальных проблем: насилия, сиротства, нищеты..?
- У этих вопросов – один корень. Я заметила, что о неустроенности больше почему-то говорят люди со средним достатком, а пенсионерки на свои гроши покупают корм и несут его хоть нашим, хоть соседским котам. Проблема сиротства детей и стариков – тоже от общей жестокости по отношению и к животным, и к людям. Пока мы не научились сосуществовать, как всё живое, вместе, мы так и будем обижать всех.
Cвобода дороже
- Одни очеловечивают домашних питомцев, другие отказывают им в элементарной сообразительности. А Вы как относитесь к питомцам «Ковчега»?
- Знаете, я даже не уверена, что мы правильно им помогаем. Мы ведь навязываем им свои представления о комфорте: дом, миска, коврик. А чего хотят они сами? Хотят ли они быть нам преданными и зависеть от нашей еды? У нас есть кот, живёт во дворе. Красавец. Одна семья его подобрала – ушёл, другая – ушёл. Может, такая свобода имеет для него особую ценность… Мы ожидаем от собаки – верности, от кошки – ласковости, тем самым отказывая им в их собственном характере. Психологи говорят, что животные – не личности. А я считаю, что у них есть и характер, и мнение, и даже харизма. Но очеловечивать их тоже нельзя, мы тогда себя ущемляем. И, конечно, уходить от общения с людьми в «кошачье царство» тоже не стоит.
- Могут ли братья наши меньшие подать нам в чём-то пример?
- Была у нас такая история: одна кошка выкормила своих котят, и, пока у неё было молоко, ей принесли чужих. А потом – ещё принесли. В общей сложности получилось, что она выкормила три или четыре помёта. И ведь каждого умыла, вылизала, пригрела, хотя давалось ей это физически очень тяжело. Я восхищаюсь этой кошкой. Не каждая женщина способна так принять чужих. Некоторым животным присущи великодушие, понимание, терпимость. Бывает, сам хозяин – ни то, ни сё, а его пёс – с характером и принципами.
- Что за люди – волонтёры «Ковчега»?
- Это люди очень неординарные, творчески одарённые, с некоторой «чудинкой», в основном, среднего возраста, когда уже студенческие дискотеки пережиты, семьи, возможно, ещё нет, и свою жизнь не хочется выстраивать по схеме «дом-работа-дом». Они обретают другой смысл жизни, ищут единомышленников. И, конечно, чётко делятся на «кошатников» и «собачников». Например, у нас есть Маша Завьялова, у неё есть пёс и потрясающая интуиция, чем можно помочь чужой собаке. Сколько раз ставился вопрос об усыплении, врачи говорили, что другого выхода нет, а она что-то такое чувствовала, не давала собаку в обиду – и та выздоравливала.
- Планируете ли вы объединяться с общественными движениями других городов, перенять их опыт?
- Хотели даже автопробег устроить, но пока не получилось. С байкерами хотим подружиться, создать им образ этаких героических спасателей, с хоккейными фанатами. Велосипедисты с предложениями приходили, дружим с родительским комитетом Югры, ведь и трудности, и радости у нас – одни.
- А у Вас, Анна, есть домашние любимцы?
- Кота Пафнутия я на лестничной площадке подобрала, а кошку Кисочку забрали из ветеринарки, где её хотели усыпить. Взяла на передержку, а оставила навсегда.
Досье
Анна Кондратович родилась в 1978 г. в г.Тюмени. Закончила Высшую педшколу ТюмГУ. С 2000 года – в округе. Имеет благодарности от Департаментов образования, молодёжной политики, Думы. Замужем.
Животные не только теряются, но и находятся 
Люди оказались бесправнее животных 
Что общего в идеях коммунизма и христианства? 
Ирина Максимова: «Адаптировать заключенных к жизни надо уже в сизо» 
Время подвигов прошло?