Надежда Губарь: Бедовый возраст

Почему-то с годами воспоминания занимают все большую часть нашей жизни.

Какая прекрасная вещь – подростковая сага о вампирах. Страница за страницей, и ты уже всецело погружен в свои пятнадцать, в свои шестнадцать. Там, где все было архисложно, но одновременно просто и хорошо.

— Знаешь, я хочу в кино, — сказала уверенно Лера.

— В кино? На что пойдем? – откликнулся муж

— На «Сумерки». Только я одна пойду. На утренний.

— По-моему, очень здравая и экономная идея.

Погружение

В зале Лера сидела в гордом одиночестве. Отлично, все-таки, что кинотеатров нынче понастроено гораздо больше, нежели утренних фанатов «кина». Сел поудобнее и погрузился. На экране обаяшка Роберт Паттинсон страдает от любви. Лера его отчасти понимает…

…Ее первый день работы на местном ТВ был донельзя суматошным. Но там, в этом маленьком здании все бегали. Наверное, так создавали атмосферу ооочень занятых людей.

— Макс, это наша новая практикантка. С ней пойдете на юбилей техникума. Стандартный сюжет в «Новости», – сказал редактор.

— Понял.

На Леру глянули два огромных черных глаза с удивительно большими ресницами. Глянули – и исчезли.

— Заяву черкни.

— Зачем?

— Матответственность. Ну, что пользовать микрофон будешь…

Странно, но спорить не стала. Надо, так надо.

— На чье имя писать?

— На мое. На имя и отчество.

— А как Ваше отчество?

— А Вареньевич.

— Что, простите? – не поняла Лера.

— А отчество а Вареньевич.

Так ведь и написала! Поверила взрослому дядьке с огромными черными глазами. Над этим заявлением долго хохотала вся редакция. А Лера жутко злилась на Макса. Впрочем, злилась она тогда много за что. Забывала, вспоминала, даже записывала иногда…

Странное время – юность. Не смешное смешит до слез. Горе забывается. Дышишь полной грудью и ощущаешь этот пьянящий чистый кислород каждой клеточкой тела.

— Я большой смелый заяц. Я большой смелый летающий заяц! – орет Лера, подпрыгивая на пеньке.

— Не бывает таких. Не дергайся, я тебя приближаю…

— А как приближают зайцев?

— Вот смонтирую и покажу, – смеются большие черные глазищи. Большие сильные руки умеют не только часами держать камеру. Они бережно часами готовы держать ее, Леру.

Звезды не греют

— Мам, ты молитвы знаешь?

— Лера, что за вопросы на ночь глядя?

— Так, по работе надо. И икон у нас нет? Мам, мне тут нужно ненадолго. Я скоро…

— Шапку надень.

Если веришь, то молиться можно чему угодно. Главное – чтобы молитва дошла, чтобы просьба была услышана.

— Господи, сделай так, чтобы он жил. Сделай, пожалуйста. Я молиться не умею, но ты ведь знаешь все. Это самый лучший человек на свете. Самый-самый. Пусть он останется.

Зимней ночью небо не сказочное. Кто придумал эту чушь? Оно страшное. И звезды вовсе не красивые, они бездушные и холодные. Где там этот Бог? Почему не отвечает? Холодно. Холодно. Холодно. Это потом, через несколько лет придумают сотовые телефоны, Интернет и сложно станет скрыться, спрятаться от информации. А сегодня ночью ошалевшая замерзшая девочка на улице еще не знает, что такое передоз и когда откроют двери больницы.

— Пусть он выздоровеет, ну, пожалуйста. Он такой талантливый. Он не должен умирать. Не должен. Я очень прошу.

На самом деле звезды умеют слышать. На самом деле бог исполняет желания, словно Гудвин. Но все это НЕ ГРЕЕТ.

…Весь фильм Леру почему-то не покидает стойкое желание заплакать. Но это же смешно – плакать взрослой женщине в пустом кинозале при просмотре «детского» кино… Но как же все-таки этот киношный вампир обаятелен. И какие у него огромные глазищи…

— Прости меня, большой храбрый заяц, – что-что, а извинялся Макс всегда искренне.

— Ты уже говорил это.

— Когда?

— Когда у меня пропало золотое кольцо. Скажи, это, действительно стоит того, а, Макс? Все можно обменять на наркоту? И меня тоже? – Лера срывается на визг.

Чертовы глазищи! И почему зимней ночью ей нужно было молиться так истово…

Рассвет

…А вампиры живут вечно. Если это, конечно, добрые вампиры. Такие бывают. И про них снимают кино. А еще они любят так возвышенно. Люди так любить не умеют. Вот поэтому жизнь это жизнь, а кино – это кино. Но, боже мой, спасибо за сценарий. За сказку, в которой, и это обязательно происходит, герои, взявшись за руки, уходят в рассвет. Ну, или в закат. Тут уж, кому как нравится.

— Лера, мне как-то неудобно об этом говорить… Ваши отношения выходят за рамки общепринятых, – все-таки их телевизионный редактор редкий интеллигент.

— Я исправлюсь, – будничным тоном произносит Лера.

— Вам нужно знать, что…

— Думаю, мне не нужна никакая дополнительная информация.

Так. Выйти из кабинета. Отдышаться. И перестать подходить к Максу так близко. Но он уже несется по коридору, размахивая какими-то бумажками:

— Лерка, танцуй! Мы едем на «Золотую маску»! Командировка в Москву! На знаменитостей полюбуемся! Ты не рада?

— Я рада. Не смотри на меня, пожалуйста… Хотя нет, посмотри. Посмотри! Макс, что ты делаешь? – она уже научилась различать, когда Макс под кайфом, а редактор – еще нет.

— Не учи меня жить. Мне просто нужно ускориться с работой.

…А ткань на мужских рубашках вовсе не прочная. Она рвется, если дергать сильно. А если пальцы свело, то и вовсе. Черные глазищи совсем бездонные, когда в них не видно зрачков…

***

— Ну, как кино? – интересуется муж.

— Знаешь, цепляет чем-то. Хотя, может, это мы сами себя цепляем. Видим то, что хочется, в том, что показывают, – медленно, с расстановкой произносит Лера.

— Мудреешь на глазах. Это вампиры на тебя так влияют?

— Нет, скорее оборотни.

— Знаешь, мне в почту письмо пришло от какого-то Макса…

— Просто удали. Это спам.

— Разве?

— Да-да, ты не знал? Бывает адресный спам. И даже с видеоклипами.

Самые интересные истории из жизни журналиста Надежды Губарь в сюжете «БЛОГИ».

	Надежда Губарь журналист «Аргументы и Факты - Югра»

Смотрите также:

• Надежда Губарь: Зойка-Королевишна →
• Надежда Губарь: Либидунъ →
• Ингредиенты для салата →